прежней Джоди, ей следует вернуться к Рику, выйти за него замуж и вести убогую жизнь, каждый день играя с собой в игры куда более мучительные и унизительные, чем те, в которые она играла в последние несколько дней. Потому что притворство перед собой — едва ли не самая трудная игра на свете.
Из-за двери доносилось слабое пощелкивание. Джоди припомнила: такой же звук она слышала прошлой ночью на парковочной площадке. Щелк-щелк-щелк…
Значит, тогда, у супермаркета, и сейчас за дверью был один и тот же человек — Хартли. Что он теперь там делает? Следит за ней?
Джоди моментально перенеслась мыслями в Балларат, к той сцене, что разыгралась в дверях ее квартиры. Тогда она стояла на своих жутких каблуках, завернувшись в капрон, потому что хотела соблазнить мужчину, которого любила — вернее думала, что любила, — и потому отчаянно боролась за его внимание и привязанность. Но она оказалась совершенно ненужной, незамеченной — какой-то случайный предмет, завернутый в капрон.
Нет, я не случайный предмет, не какой-то отброс, сказала себе Джоди. Я заслужила право быть желанной.
И новая Джоди, та, что теперь всегда будет, не стыдясь, говорить о своих желаниях, решительно шагнула к окну. Что можно разглядеть через это узкое матовое стекло сбоку от двери? — подумала она. Только формы, очертания. Но ему можно подать знак. Если я сейчас разденусь и он увидит меня обнаженной, то поймет: он нужен мне, я хочу его. Это риск, но я должна пойти на него, или мне предстоит навсегда вернуться в страну Никогда-Никогда.
Хартли следил за девушкой через проклятое матовое стекло, которое превращало все в неясные размытые контуры. Он не видел выражения ее лица, но заметил, что она стоит на том же месте и наблюдает за ним. Почему? Она ведь велела ему уйти? Еще один непонятный сигнал, посылаемый этой особой. Леди настоящая загадка, но после печального опыта с Дженнифер он стал экспертом в таких играх, его больше не обманешь. Теперь он уже никогда не поверит женщине, даже если у нее выразительные золотисто-карие глаза, даже если она танцует с детской погремушкой в руке и носит футболку с вызывающей надписью.
И вдруг Хартли поморщился, будто получил удар в солнечное сплетение. Ему неожиданно открылась простая истина: видеть Дженнифер во всех женщинах — еще один способ представлять себе мир черно- белым, лишенным всяких красок. А золотистые глаза Сью? Разве они не правдивы? Возможно, он чего-то не понимает в ней, но это потому, что ему неизвестна история ее жизни.
Так говорил сидящий в Хартли детектив. А Хартли-мужчина чувствовал ее большую доброту. Этому в немалой степени способствовала подсмотренная им в супермаркете сценка. Только доброта вызывает в человеке потребность в ребенке. Хартли знал это по собственному опыту. Возможно, он сделал в жизни много неправильного, неразумного, но его желание иметь ребенка шло прямо из сердца. Разум тут был ни при чем. Кроме того, он видел, как Сью разговаривала с Поваром, и понял, что она мягка в обращении.
Сидящий в нем мужчина не только знал о ней эти вещи — какое-то шестое чувство подсказывало Хартли, что он прав. Хартли не смеялся больше над предчувствиями и внутренними ощущениями. Видимо, они часть данной нам жизни, решил он.
— Ты ведь не хочешь, чтобы я ушел, правда? — прошептал он, рассматривая неясные очертания Сью сквозь стеклянную панель сбоку от двери.
И будто в ответ розовая футболка стала подниматься вверх. Сью сняла ее через голову и отбросила в сторону. Красные полосы пересекали едва видимые очертания ее фигуры. Значит, она все еще в бикини. Размытые очертания ее фигуры плавно перемещались по комнате туда и обратно.
Она что, ходит кругами? Совсем как на ринге, но только это шоу предназначено для него одного. Хартли бросило в жар. Он положил ладонь к стеклу и раздвинул пальцы, словно мог коснуться Сью.
Контуры фигуры были расплывчатыми, но, по мере того как воображение Хартли восстанавливало пропущенные детали, внизу его живота собирался тяжелый горячий жар. Он припомнил ее упругие груди, напрягшиеся под его взглядом соски.
Взметнулась полоска красного. Она сняла верх! — пронеслось в разгоряченном мозгу Хартли. Потом вторая полоска скользнула к ногам Сью, и Хартли, издав низкий протяжный стон, приник к стеклу. Он мог поклясться, что уловил темное мерцание розовых сосков, заметил дразнящие рыжие волосы между бедрами.
Сжигающее его пламя требовало освобождения. Хартли ухватился за ручку двери. Закрыто. Но он Должен войти! Должен добраться до Сью! Он сойдет с ума, если не доберется до нее!
Он должен до нее добраться.
Хартли снова потряс ручку двери, потом с яростным рыком уперся в дверь сначала плечом, затем навалился на нее всем весом своего тела. Послышался треск, как будто разлетался в щепки весь мир, и дверь распахнулась.
Горячий ком взорвался в груди Джоди, и она отскочила назад. А когда дверь ударилась о стену, гром ударов ее сердца мог бы поспорить с грохотом устремившейся в небо ракеты. Хартли стоял и смотрел на нее, как тогда, в раздевалке. Напружиненное, готовое к прыжку животное.
Джоди знала: если она скажет «нет», он остановится. Но ей совсем этого не хотелось.
— Возьми меня, — еле слышно прошептала она.
На какую-то долю секунды ее решимость ослабла. Неужели я сошла с ума? Я почти не знаю этого человека, мелькнуло у нее в голове.
Нет, она знала его. Когда он впервые вошел в раздевалку и увидел ее обнаженной, он не воспользовался своим преимуществом. И сегодня он не позволил Рику обидеть ее. Нет, она его знала. Она знала Хартли. И впервые в жизни познала силу своей сексуальности, свою женскую власть над мужчиной.
— Возьми меня, — повторила Джоди.
На этот раз ее голос звучал более уверенно.
8
Хартли закрыл дверь. Глубокое мерцание в его темно-серых глазах сулило все вожделенные, запретные вещи, о которых Джоди когда-либо мечтала. И, когда он рывком сбросил рубашку, ее сердце откликнулось дикой барабанной дробью.
Джоди закрыла глаза, ожидая неизбежного. Вот-вот он закружит ее в сумасшедшем, безумном, диком вихре любви. Она боялась упасть, рассыпаться на части при первом же напоре горячего мужского тела. А то, что ей предстоит его выдержать, Джоди не сомневалась. Он, без сомнения, набросится на нее так же, как набросился на дверь. Все в Джоди трепетало в ожидании этого стремительного натиска яростного, возбужденного либидо изголодавшегося по женщине мужчины. Она облизнула губы, ожидая неизбежного…
Ничего.
Из-под опущенных век Джоди осторожно взглянула на него. Он по-прежнему стоял на том же месте!
Нет, конечно, он не просто стоял — он будто затаился, готовясь к прыжку. И дышал так тяжело, словно пробежал много миль, чтобы оказаться в этой комнате. С каждым вздохом его могучая грудь неровно вздымалась. У Джоди перехватило дыхание. Она поняла: нечаянная встреча в раздевалке была всего лишь пряной закуской к великолепному пиршеству, которое ожидало ее теперь. Перед ней стоял мужчина, о котором она и мечтать не могла.
Взгляд Джоди скользил по его груди, опускаясь все ниже, к поясу джинсов. Прежняя Джоди там и остановилась бы.
Но только не новая.
Ее взгляд опустился ниже, отметил заметную выпуклость между широко расставленными ногами, особенную потертость материи вокруг…
Неужели?
