— Какая у вас фигура? — неожиданно спросил он.
Она продолжала смотреть на него.
— Встаньте, — сказал он.
Она подчинилась.
— Снимите свой жакет.
Она сделала то, о чем он просил. На ней оставалась блузка. А под ней, он знал, был тугой лифчик. Он сделал ее слегка плоской.
— Снимите блузку, — приказал он.
Она колебалась.
— Снимите же ее, — прошептал он.
Медленно она сняла с себя блузку. Она стояла перед ним.
— А теперь — лифчик, — приказал он.
Очень медленно она выскользнула из него. Он остался у нее в руке. Теперь она стояла, обнаженная по пояс, все еще изумленно глядя на него. Он внимательно посмотрел на ее груди. Он был прав. Совсем неплохие. Белые, красиво приподнятые, освобожденные от лифчика, стеснявшего их. Ему понравились соски. Очень красиво торчащие. Они просто просили, умоляли о поцелуях, о ласках. Ее руки только гладили их. Он знал это.
— Вы смотрите на них?
— Что? — Ее голос звучал для нее как бы со стороны.
— Перед зеркалом… когда вы раздеваетесь… вы стоите там… глядя на них?
— Да…
— Они очень красивы.
Он прошептал ей.
Он думал о ней. Было о чем подумать. Еще некоторое время он продолжал внимательно разглядывать ее. И она стояла и смотрела на него.
— Повернитесь, — приказал он. — Не спешите.
Она подчинилась. Он посмотрел на нее сбоку.
— Прекрасно, — медленно она завершила полный оборот.
Она снова стояла лицом к нему… готовая на все.
— Одевайтесь.
Медленно, после долгой паузы, она оделась. Она делала это молча.
Он сказал:
— Я хочу, чтобы вы приходили ко мне раз в неделю. — Он помолчал, подумал и добавил: — В это же время.
Она одевала блузку.
— Вы придете? — прошептал он.
Медленно, с глазами, устремленными на него, она кивнула.
Его глаза смотрели на нее…
81
После занятий Понс, окрыленный, направился в коридор. Она окликнула его, когда он уже готов был выйти за двери. Он обернулся и возвратился в класс, подойдя к столу. К пей. Остальные ученики уже успели выйти. Он стоял перед ней с подгибающимися коленями и дрожа мелкой дрожью, слишком испуганный, чтобы поднять на нее глаза. Он готов был простоять здесь хоть целый день… если необходимо.
— Понс, — услышал он ее сладчайший голос.
Собрав все силы он медленно поднял на нее глаза. Он с трудом различал черты ее лица. Перед ним была… ее грудь.
— Как ты себя чувствуешь, Понс? — спросила она, и он готов был перед ней растаять.
— Прекрасно, — ответил он, через силу выдавив из себя слова и по-прежнему не отрывая взгляда от ее грудей.
— Посмотри мне в глаза, Понс, — услышал он.
И он поднял голову. Ее лицо. Он весь погрузился в эти божественные глаза.
Когда он плавал в этих бездонных глазах, она сказала;
— Не останавливайся, продолжай писать свою работу.
Потом сделала паузу, а он кивнул головой. Ее голос был таким теплым и тихим… мягким и тихим…
— Я хочу, чтобы ты написал хорошую работу. — Она еще помолчала. Обещаешь мне? — Она остановилась.
Он снова закивал головой. Он хотел отдохнуть на этих грудях.
— Вот и все, — сказала она. — А теперь ты можешь идти.
И он ответил, с трудом различая свои же слова:
— Можно мне придти к вам снова?
Она тепло улыбнулась. Он жил ради этой улыбки…
— Конечно.
Окрыленный, Понс устремился к выходу, слыша только эти слова.
82
Лейтенант Фолло допрашивал Рошелл. Он был поражен зрелостью суждений этой девочки. А ведь ей всего-то семнадцать лет. Да, если бы кто-нибудь спросил его, сколько ей лет, он бы дал ей все двадцать. Она, как взрослая, вела беседу. Фолло знал, что она уже не ребенок, В этом он был уверен. Беседа с ней ничего не дала.
— Итак… Рошелл… — Ему было немного неудобно называть эту взрослую девушку по имени, как школьницу.
Было бы лучше и много удобнее называть ее… мисс Хадсон. Ему так казалось. Но он начал разговор именно так, как он обращался с ее одноклассниками. Только подумаешь о них, этих сегодняшних ребятах, размышлял он. Ну и дети пошли нынче! Они взрослеют так быстро. Он вспомнил о своей дочери, которой всего лишь десять лет, а она уже носит лифчик… ну, не совсем, как у взрослых, но тем не менее своего рода лифчик. Уверен, что ее однолетки тоже носят нечто подобное. Он слышал… о последнем изнасиловании. Он знал о нем. В любом случае он о ней очень беспокоился, не имеет значения, сколько лифчиков она носит. — Я хотел бы предоставить вам возможность еще подумать над этим вопросом… — сказал он. — Потому что, если вы поможете мне в этом трудном деле, вы понимаете…
Девушка кивнула и продолжала сидеть молча. Все, что только Мог делать Фолло, — это смотреть на нее. Она была красавица. Эти темные волосы…
— Я все понимаю, — наконец ответила она.
— Ну… и что вы скажете? — терпеливо спросил он.
— Лейтенант… — сказала она, глядя ему прямо в лицо. — За кого вы меня принимаете?
Он не нашелся, что ей ответить. Какой голос! Ее низкий мягкий голос просто потряс его. Что за дети пошли нынче!
— Я считаю, что ты красивая, хорошая девушка… — ответил он. — Очень хорошая девушка, на самом деле… пойми меня правильно… Рошелл… — Он смолк.
— Это как раз то, что я сама о себе думаю, — сказала она.
— Я знаю, что…
— Ну, разве можно задавать такие вопросы хорошим девушкам? А? Лейтенант? Скажите мне.
Фолло был совершенно растерян. Эта малышка заставляет его почувствовать себя полным дураком.
