– Я не могу жить с мужчиной, которого не люблю.
– Даже ради счастья своего ребенка?
– Я же не собираюсь запрещать им видеться.
– Только видеться? – воскликнула Бонита. – Ты такая же эгоистка, как и раньше. Я очень жалею, что Лусио повстречал тебя.
– Думаете, я уже не пожалела об этом миллион раз? – парировала Кирсти.
Мать Лусио сузила глаза.
– Ты не любишь свою дочь?
– Конечно, я люблю Беки, – горячо ответила Кирсти. – Я не представляю жизни без нее.
– Так же, как Лусио не представляет жизни без дочери.
– Он попросил вас повлиять на меня? – гневно спросила она.
Бонита резко выпрямилась.
– Мой сын даже не знает, что я с тобой разговариваю об этом. Он бы рассердился на меня. Он уже достаточно взрослый мальчик, чтобы просить о таких вещах.
– Рада, что вы это понимаете, – сухо заметила Кирсти. – Но если вы думаете, что ваше вмешательство как-то поможет делу, могу вас заверить, вы ошибаетесь. Лусио и я решим наши вопросы сами.
– В любом случае ты не права.
– Откуда вы можете знать это?
Женщина пожала плечами.
– Я знаю только то, что вижу.
Бонита видела, что они ведут себя, как счастливая семья, но она не знает, что ночами ее сын и Кирсти занимаются любовью. Если только… Кирсти похолодела. Если только она не видела их тогда в бассейне. Незаметно наблюдала за тем, что Лусио делал с женщиной, которая занимала большее место в их жизни, чем того хотелось Боните.
– Что вы могли видеть? – воскликнула она. – Мы слишком разные с Лусио.
– Я это понимаю и, если быть честной, не хотела бы видеть тебя членом нашей семьи. Но я хочу, чтобы мой сын был счастлив, а если это означает женитьбу на тебе, ты должна согласиться. Даже без любви.
Кирсти не могла поверить своим ушам. Создавалось впечатление, что вся семья Мастертон пытается загнать ее в угол, из которого ей уже не выбраться.
– Я не хочу, чтобы ты устраивала мою жизнь за меня! – Лусио неслышно вошел в комнату и гневно смотрел на мать. – Я сам в состоянии с этим справиться.
Его мать пожала плечами, что-то пробормотала на испанском и вышла из комнаты.
– Извини, что так получилось с моей матерью, – сказал он. – У нее нет никакого права вмешиваться в наши дела.
– Она заботится о тебе.
– Возможно, но она не умеет сдерживаться. Это ее самый большой недостаток.
И это ты говоришь мне, с горечью подумала Кирсти. Бонита была самой несдержанной женщиной, которую она когда-либо встречала. Кирсти часто спрашивала себя, как это Джордж Мастер-тон женился на этой испанке, и даже больше – остается женатым на ней до сих пор. Он был таким спокойным, таким терпеливым, всегда готовым помочь и поддержать теплым словом.
Однажды, когда Бониты не было, Кирсти ходила навестить его, и он, как всегда, был приветлив с ней. Он обнял и поцеловал ее и сказал, что ему очень хотелось бы, чтобы она осталась в их семье навсегда. Однако Кирсти не могла ему этого пообещать.
– Так что еще тебе наговорила моя мать? – спросил Лусио, усаживаясь напротив нее.
Кирсти почувствовала знакомую дрожь во всем теле. Так было всегда, когда он вот так пристально смотрел на нее.
Глава двенадцатая
Лусио не на шутку разозлился на свою мать за то, что она позволила себе вмешиваться в его личную жизнь. Кто знает, что еще она могла бы сказать Кирсти, если бы он вовремя не вернулся! Да, Ребекке необходим отец. Да, он был уверен, что Кирсти примет его предложение и выйдет за него замуж. Но чтобы в его дела вмешивалась мать… Этого он не мог допустить. Надо поговорить с ней об этом.
Только не этим вечером. Этой ночью он безумно хотел видеть Кирсти в своей постели. Только она могла заставить его так любить. Он погружался в ее тело и мгновенно забывал обо всем.
В его жизни было много женщин, но ни одна не вызывала в нем таких глубоких чувств, как Кирсти. Он буквально сходил его с ума от желания. Казалось, что их тела созданы друг для друга.
Но было и еще кое-что. Лусио стал осознавать, что Кирсти постепенно завладевает его душой.
– Что еще наговорила? – Кирсти повторила его вопрос.
Лусио показалось, что он слышит ее голос где-то вдалеке. Когда она встала из-за стола, он резко сжал ее в объятиях.
– К черту все ее разговоры! Пойдем в постель. – И его губы накрыли ее рот.
