будет не раньше чем через час.
– Ты самый глупый из дураков, которых я когда-нибудь встречала, Ричард, – ответила ему Рута Бет. – Разве папочка не говорил тебе об инфракрасных лучах? С помощью этой инфракрасной штуки они смогут разглядеть в темноте тело живого человека, потому что оно излучает тепло. Вот что они делают – они охотятся за нашим телом. Как только эти ребята увидят тепло от трех тел в зарослях на берегу, то чтоб мне сдохнуть, если через минуту здесь не появится команда рейнджеров.
Как Ламар умудрялся так много знать? Ламар знал все.
Но Ламар был мертв.
– Он уже давно был бы здесь, если бы сумел выбраться, – проговорил Ричард. – Мы просто замерзнем здесь насмерть, и на этом все кончится.
– Папочка слишком умен, чтобы его сумел взять какой-то там Джонни Коп. – Она и в своей речи начала подражать Ламару. – А теперь, Ричард, пожалуйста, заткнись, или я прикажу Оделлу наказать тебя.
– Слушаюсь, Рута Бет, – сказал Ричард.
– Вичад, – преодолев спазм гортани, выдавил из себя Оделл.
– Оделл, я все слышу, пожалуйста, не надо щелбанов.
Но Оделл вовсе не собирался причинять Ричарду боль.
Вместо этого он сгреб Ричарда в охапку и обнял его, прижав к себе. Его огромное тело, казалось, поглотило Ричарда. В этом не было ничего сексуального, эта часть мозга Оделла надежно и крепко спала, но его жест был воплощением нежности.
«Вичаду холодно. Согрею Вичада. Вичад хороший. Вичаду тепло».
Любовь Оделла расцвела, как оранжерейный цветок: Ричард ощущал, как исполинское тело Оделла излучает спасительное тепло. В его объятиях была чистота возрождения. «Оделл! Какой ты странный мальчик! С какой планеты ты прилетел?»
Тепло спасло Ричарда. Оно придало ему мужества и избавило от зябкого одиночества душевного изгнания, вернув его к жизни. Теперь он знал, что вынесет все на свете.
Проходил час за часом. Вертолеты пролетали над ними еще шесть раз. Наконец по небу пробежала полоса занимающейся утренней зари. Светало.
– Рута Бет!
– Что?
– Что мы будем делать, если он не придет?
– Ничего. Будем ждать еще.
– Но нас же поймают.
Рута Бет ничего не ответила. Это была горькая правда. Машину, в которой они приехали сюда, они спрятали под брезентом в рощице примерно в полутора километрах отсюда, недалеко от проселочной дороги, около заброшенной фермы. При ясном дневном свете это жалкое укрытие будет неминуемо и очень быстро обнаружено. Машину увидят с вертолета. Через считаные минуты к этому месту стянут сотни полицейских. Они приведут с собой натасканных собак, те возьмут след их маленькой группы, и не надо быть провидцем, чтобы сказать, что их обнаружат в течение следующих нескольких минут.
Правда, на другом берегу реки тщательно спрятана «тойота» Руты Бет. Днем ее тоже быстро найдут. У них был всего один реальный шанс спастись: переплыть реку, добраться до машины, которая пока не числится в розыске, и окольными путями пробираться на ферму Руты Бет.
Постепенно становилось все светлее и светлее. Ричард наконец смог разглядеть окаменевшее лицо Руты Бет. Она воистину уверовала в культ Ламара, но даже ее вера начала давать трещину.
– Он точно придет, – упрямо повторила она. – Я знаю, что он придет.
В ожидании Ламара. Это похоже на экзистенциальную пьесу какого-нибудь француза, которые горазды на всякие подобные штучки с наркотической гомосексуальной любовью. Только вместо того, чтобы по законам жанра красиво болтать и рефлексировать на темы судьбы, три действующих лица, сгрудившись в кучку и сморщившись от холода, как чернослив, ждали, когда взойдет солнце и с потрохами выдаст их полиции.
«По крайней мере, – думал Ричард, – все это скоро кончится».
Проплывавшая мимо рыба укусила его за ногу. Это было больно, и, несмотря на полное онемение конечностей, Ричард решил сопротивляться. Но рыба укусила его вторично. Скорее даже не укусила, а пошутила с ним, игриво и комично схватив его за яички.
– Оделл?
Но на бесстрастном лице Оделла не отразилось никаких новых эмоций.
«Что за…»
– Черт побери, – воскликнул Ричард, – он все-таки пришел!
Ламар вспорол водную гладь, как акула, дрожа от животного возбуждения и весело пофыркивая.
– Ха! Как ты, однако, подпрыгнул, парнишка!
В этот момент Ричард был влюблен в него.
– Ламар! Ламар! – в экстазе кричала Рута Бет.
– Map! Map! Mapppp! – вторил ей Оделл.
– Ну, теперь держитесь, ребята! Время праздновать еще не пришло. Но я выведу вас отсюда.
– Где ты был, папочка?
– В гараже какого-то вахлака. Я ухитрился улизнуть от них в полицейской машине, потом пешком пересек полгорода и наконец добрался до этого гаража, где и отсиделся до наступления темноты. Я взял там машину и приехал поприветствовать вас. Деньги у вас?
– Конечно, Ламар, – ответила Рута Бет. – Подойди, обними и поцелуй меня, моя радость.
К полному восторгу Оделла, эти двое, пробравшись друг к другу в ледяной воде, слились в нежном поцелуе.
Один только Ричард задал себе вопрос: сколько же человек убил Ламар, чтобы уйти от погони?
Но в этот момент Ламар освободился от объятий Руты Бет и провозгласил:
– Теперь настала пора двигаться дальше! Где этот чертов брезентовый мешок, сладкая моя?
– Он лежит на берегу, папочка. Ты хочешь, чтобы я принесла его?
– Хочу. – Он повернулся к Ричарду: – Сынок, ты, кажется, сильно остыл. Ты холодный, как труп. Дрожишь?
– Но зд-д-десь т-т-так х-х-холод-д-дно, Ламар, – ответил ему Ричард.
– Я буду не я, если через три часа Рута Бет не накормит нас горячими пирожками.
Рута Бет протянула Ламару большой брезентовый мешок.
– Прекрасно, детка, – похвалил он и намотал на руку тонкую вощеную веревку, которую достал из мешка.
Ричард в неярком утреннем свете с трудом рассмотрел эту манипуляцию.
– Ты умеешь плавать, Ричард?
– Да.
– Отлично. Сейчас ты переплывешь на ту сторону и закрепишь один конец этой веревки на каком-нибудь дереве, чтобы остальные без затруднений могли перебраться на тот берег.
– К-кто? Я? – Ричард чуть не задохнулся от ужаса.
Он посмотрел в направлении противоположного берега. У Ред-Ривер был буйный нрав, она буквально вспухла от недавних дождей. В неверном сероватом свете наступающего утра стало ясно, почему эту реку назвали Красной [7] . Вода ее имела красноватый оттенок и была похожа на кровь, пульсирующей струей изливающуюся из исполинской раны на огромной груди великана. Кое-где течение успокаивалось только для того, чтобы через несколько метров вновь взорваться фонтаном пузырьков над завихрениями воды, которая то взлетала высоко вверх, то, повинуясь какой-то таинственной силе, увлекалась в пучину вод. Иногда в некоторых местах на поверхность с силой вырывались куски древесных стволов и сучья кустарника, унесенные с берега бурной водой. Это была река смерти, больше ее никак нельзя назвать. Ричард сдался без боя. Его конечности после ночного стояния в ледяной воде ничего не чувствовали и стали совершенно ватными. Его просто засосет под воду, а потом понесет вниз по реке его раздувшийся холодный труп.
– Ха! – рявкнул Ламар. – С тобой все ясно, сынок. Придется мне самому переплыть эту чертову реку. Нужно закрепить конец на этом берегу. Мы привяжем его к какому-нибудь дереву, чтобы этот конец не снесло течением. А потом вы, держась за веревку, друг за другом переберетесь на ту сторону. Все понятно? Рута Бет, ты пойдешь за мной. Оделл?
– Да, папочка.
– У-гу.
Ламар и Оделл размотали веревку и привязали один конец ее к кривому толстому стволу ивы, вросшей в крутой откос берега, при этом Ламар, словно он был боцманом или бойскаутом, завязал веревку каким-то сверххитроумным прочным узлом.
– Отлично. Оделл, возьми-ка эти штучки.
С этими словами Ламар извлек из-под воды два револьвера и протянул их Оделлу, который жадно схватил оружие.
– Ну, с богом, пожелайте мне удачи, – сказал Ламар, – чтоб я не забыл те уроки плавания, которые мне преподали когда-то в деревенском клубе.
Он бросился в воду, как резвящийся мальчишка, и через несколько взмахов исчез в темноте. Прошло почти пять минут, прежде чем они увидели, как Ламар выбирается на противоположный берег. Он вылез из воды и закрепил на стволе какого-то дерева другой конец веревки. После этого он подал знак.
– Ну все, мальчики, – сказала Рута Бет, – папочка зовет. Оделл, ты пойдешь первым?
– Пойду, – отозвался Оделл.
Оделл начал движение, перехватывая руками веревку, протянутую под розовеющей в лучах восходящего солнца поверхностью воды. Он был так неимоверно силен, что двигался удивительно быстро, несмотря на то что при нем был мешок с деньгами.
– Теперь ты, Ричард.
– Нет, Рута Бет, иди ты.
– Ты можешь любить себя сколько хочешь, но не мешай другим. Полиция висит у нас на хвосте, и мы не можем ждать. Если они возьмут тебя, то, как бы сильно ты ни боялся Ламара, ты его тут же продашь. Мы оба отлично это знаем. Так что не канителься.
Она пронзила его пылающим взглядом. Ее маленькое деревенское личико выглядело необыкновенно суровым в сероватом свете утра, она была похожа на одну из обнаженных моделей Боттичелли, лица которых, казалось, состояли из плоскостей, ограниченных острыми углами. Было похоже, что Рута Бет, словно ведьма, хотела дурным глазом навести на него порчу и заколдовать его, чтобы он не мог избежать своей судьбы. Затем она пошла вперед, легкая и по-деревенски сильная. Она продвигалась быстро и, казалось, без малейшего усилия. Скоро она исчезла в стремнине вод.
Теперь настала
