Поднося последний кусок пирожного ко рту, молодая женщина случайно взглянула на часы: семь пятнадцать Она вскочила с кресла и начала судорожно прибираться. Мусор полетел в урну, стул встал на положенное ему место. Со скоростью пожарного, спешащего на вызов, Гвендолин оделась, подхватила сумочку и магнитофон, погасила свет и понеслась по коридору.
Тишина ошеломляла. Из каждых трех ламп горела одна, и молодой женщине начало казаться, что она всего лишь призрак в этом каменном склепе.
— Горазда же ты сидеть, однако, — вслух отчитала она себя и прислушалась к звуку своего голоса. Чуть обеспокоенная улыбка тронула ее губы. — Если ты здесь застрянешь, Гвендолин Снайдерсон, это послужит тебе хорошим уроком!
Сапоги бесшумно ступали по ковровой дорожке. За углом Гвендолин увидела зеленые буквы таблички «Выход», а под ними — черные двери лифта. Она нажала на кнопку вызова, и двери с легким шорохом раскрылись.
— Наконец-то! Теперь я почти дома, — с облегчением сказала она.
— Подержите двери, пожалуйста, — прорезал тишину глубокий мужской голос.
Гвендолин нажала на кнопку блокировки дверей и, прищурившись, вгляделась в высокую фигуру, приближающуюся со стороны смежного коридора. Секундой позже карие глаза молодой женщины расширились от ужаса.
«О нет! — чуть не вскрикнула она. — Почему именно он? Почему Феликс Миллингтон, а не кто-то другой — хотя бы этот старый греховодник мистер Джордж?»
Надвинув шапку на самые глаза, Гвендолин вжалась в угол лифта. Она сама не смогла бы объяснить, почему ее страшит общество второго вице-президента. Да, мистер Миллингтон довольно откровенно разглядывал ее во время танца, собственно на это и был рассчитан номер, но в целом ничего отталкивающего в его поведении не было.
— Спасибо, что подождали. — Указательный палец Феликса Миллингтона привычно нажал на кнопку, и двери лифта закрылись. — А я, признаться, думал, что в банке ни души.
Гвендолин промычала что-то нечленораздельное, пытаясь спрятать магнитофон под шубкой.
— Торопитесь к новогоднему столу? — небрежно поинтересовался Феликс.
Гвендолин фыркнула. Черт бы его побрал! Как будто не знает, что в лифте разговаривать не принято. Да еще тот тащится как черепаха!
— А я завтра утром уже буду нежиться под теплым карибским солнышком, играть в теннис, купаться в океане и искать удачи в местных казино.
По ходу монолога он чуть наклонился, пытаясь разглядеть лицо собеседницы.
У Гвендолин пересохло во рту, а руки в кожаных перчатках взмокли от пота. Она еще глубже надвинула шапку на глаза и опустила голову так, что подбородок уткнулся в высокий пушистый воротник.
Ее спутник разочарованно выпрямился.
— А вы не одна из секретарш, которые были на моей вечеринке?
— Нет.
Феликс Миллингтон снова нагнулся в надежде разглядеть ее лицо. Гвендолин торопливо отвернулась. В это мгновение что-то с легким стуком упало на пол. Молодая женщина скосила глаза вниз, и у нее захватило дух от ужаса: сапфир, украшавший ее пупок, теперь лежал у ее правого сапога. Стараясь держаться, как можно естественнее, она наклонилась, намереваясь поднять злополучный камень, но в последний момент сильные пальцы сжали ей запястье.
— Ого! Неужели вы хотите лишить меня такого очаровательного сувенира? — весело заметил Феликс.
Язвительный ответ уже готов был слететь с губ Гвендолин, но при виде смеющихся голубых глаз мужчины она онемела, как кролик перед удавом.
Пауза затянулась чуть дольше нужного, и разъяренной молодой женщине оставалось лишь одно — с достоинством промолчать, убить нахала презрением. В конце концов, она — владелица компании и не позволит фамильярничать с собой никому, даже красавцу вице-президенту.
Наконец двери лифта распахнулись, и Гвендолин выбежала из кабины, мстительно ткнув локтем в бок нежеланного попутчика. Покинув теплое помещение автостоянки, она оказалась на заснеженной, продуваемой всеми ветрами улице и нерешительно остановилась перед высоким сугробом. Снегопад и не думал прекращаться. Натянув поглубже шапку и подняв воротник, Гвендолин двинулась навстречу хлещущему в лицо снегу, скользя по невидимой корке льда и ежесекундно рискуя упасть. Метров через сто замерзли ноги, а до гаража оставалось еще три квартала.
Сквозь непроглядную белую мглу до нее донесся автомобильный гудок и еле слышимый возглас:
— Что, машина сломалась?
Гвендолин вгляделась в остановившийся у обочины серебристо-серый «бьюик».
— Машина в гараже за мотелем «Мичиган», — неохотно ответила она в приоткрытое боковое стекло невидимому собеседнику.
— Садитесь, подвезу. Мне как раз в ту сторону.
Молодая женщина, поколебавшись, отрицательно покачала головой.
— Спасибо. Я сама дойду.
Боковое стекло опустилось до упора.
— Садитесь, великая конспираторша, пока не отморозили свой сапфировый пупок.
С уст Гвендолин Снайдерсон слетел стон.
— А не поехать ли вам в обратную сторону, остроумный мистер Миллингтон?
— Здесь одностороннее движение, во-первых. И никаких отказов я не принимаю. Это, во-вторых.
Спорить, когда тебя сбивают с ног ветер и снег, — дело неблагодарное. Со вздохом облегчения Гвендолин забралась на мягкое сиденье. В просторном салоне «бьюика» было сказочно тепло.
— Я была уверена, что метель к этому времени прекратится, — сказала она, усаживаясь поудобнее и кладя сумочку и магнитофон на колени. — Спасибо, что взялись подвезти.
— Не за что. Как мог я не помочь женщине, начертавшей мое имя на своей восхитительной груди. Мне было очень приятно, просто слов нет! Вы уже стерли надписи?..
— Мистер Миллингтон, — осадила его Гвендолин, — увеселение — такой же бизнес, как и банковское дело. Если вы не уважаете нашу профессию — пожалуйста, можете и дальше упражняться в остроумии, но без меня.
Она повернула к нему горящее от гнева лицо.
— И если вы думаете, что я боюсь метели, то ошибаетесь. Я родилась неподалеку, в Чикаго, и это, — молодая женщина показала рукой на окно, — для меня всего лишь легкий ветерок. Я выходила на озеро под не опущенным гротом и стакселем. Яхта летела по волнам, и никто на шкотах не обращал никакого внимания на штормовые предупреждения, вот какие у меня друзья!
Феликс Миллингтон восторженно посмотрел на нее голубыми глазами. Он наслаждался тембром ее голоса, пропуская мимо ушей сердитые слова. Что-то в интонации, в запальчивом взгляде показалось ему знакомым… Ну конечно! Он щелкнул пальцами.
— «Я вижу перед собой не женщину — царицу», — процитировал Феликс.
Гвендолин покраснела от вновь услышанной знакомой фразы, напомнившей фантазии о жизни в гареме.
— Как? Неужели это были вы? — Она провела языком по внезапно пересохшим губам. — Но у того инспектора по кредитам были борода и усы.
— И, тем не менее, это был я, — с самодовольной улыбкой отозвался Феликс Миллингтон. — Вы застали меня в банке в первый день моего выхода на работу после отпуска с полным забвением служебных обязанностей, с рыбалкой и прочими удовольствиями.
Он дернул несколько раз рычаг переключения скоростей и продекламировал:
— Гвендолин Снайдерсон, компания «Все для вас, милые сограждане».
Далее были даны ее домашний адрес и номер телефона.
Гвендолин была потрясена.
— Феноменальная же у вас память, мистер Миллингтон!
