что твой дом находится по дороге ко мне.
Гвендолин протерла запотевшее боковое стекло, но увидела все ту же мутно-белую стену из снежных хлопьев.
— Мне бы твой оптимизм, — пробормотала она, откидываясь на спинку сиденья.
По правде сказать, Феликс сам не был ни в чем уверен. Вцепившись в руль так, что пальцы онемели, он напряженно вглядывался вперед, отчаянно маневрируя на скользкой дороге, и даже насвистывал для бодрости. Толку от свиста, впрочем, было мало — автомобиль сносило ветром, и он двигался, по сути дела, боком.
Феликс лихорадочно переключал скорость, ругая себя за то, что несерьезно отнесся к прогнозу погоды: ездить в такую метель было настоящим безумием. В тусклом отсвете фар по сторонам возникали белые призраки — занесенные снегом автомобили. Лавируя среди этих покинутых своими владельцами железных коней, он слишком резко повернул руль. Машину закружило, и, как он ни старался, его роскошный «бьюик» стал неуправляем.
Гвендолин затаила дыхание. Положение становилось просто угрожающим. Автомобиль, как ракета, несся на здание городского муниципального суда. Избегая лобового удара, Феликс резко свернул вправо. Машина закрутилась как волчок и на мгновение снова обрела управление. Воспользовавшись этим, Феликс направил автомобиль на огромную снежную кучу перед автостоянкой. Но оказалось, что снег скрывал, куда большую опасность — каменный парапет.
Грохот и скрежет сминающегося металла заглушил вой ветра. Феликс с размаху ударился грудью о руль. И хотя львиную долю удара приняла на себя подушка безопасности, на мгновение он отключился.
3
Гвендолин Снайдерсон какое-то время казалось, что она умерла. Но вот чьи-то руки настойчиво затормошили ее, а срывающийся от испуга голос прокричал:
— Гвендолин, ты в порядке? Господи, что же я наделал?.. Гвендолин, Гвен! Мисс Снайдерсон!
Как бы нехотя она открыла глаза и машинально поправила шапку.
— Ты чего раскричался? — вяло пробормотала она и вздрогнула, почувствовав, как противная теплая струйка стекает от правого виска по шее.
Феликс торопливо зажег в салоне свет и нагнулся над ней.
— Ты помнишь, кто я? — спросил он.
— Конечно, еще спрашиваешь! Ты… гм… — Молодая женщина задумалась и неуверенно произнесла: — Ты честный финансист Феликс Миллингтон.
— Сойдемся на этом, — сказал он. — А ты кто такая? Ты можешь сказать, где ты?.. А-а, черт!
Из-под искореженного капота повалили клубы не то дыма, не то пара.
— Скорее убираемся отсюда! Похоже, мы горим.
— Горим? Огонь! Какое замечательно теплое слово!
Феликс торопливо похлопал ее по щеке.
— Пошевеливайся, Гвендолин. Вылезай, слышишь?
Ее отрешенность как ветром сдуло.
— Эй! — Она поймала его за руку. — Мама всегда говорила мне, чтобы я не позволяла так непочтительно обращаться с собой!
— Ну, быстрей же! — почти простонал Феликс. — Выбирайся из машины!
— А куда мы пойдем?
— Хоть к черту на рога, лишь бы подальше отсюда Я не знаю, что случилось, то ли пробит радиатор, то ли поврежден бензопровод, но в любом случае мы либо замерзнем, либо взлетим на воздух. Придется возвращаться в банк — он в половине квартала отсюда. Ты в состоянии идти?
— Да.
— Не оставляй ничего — и вперед! — скомандовал Феликс Миллингтон, подхватывая с заднего сиденья кожаный кейс.
Подняв с пола сумочку и магнитофон, Гвендолин попыталась выйти, но дверцу заклинило. Пришлось вылезать вслед за своим спутником.
Свет от карманного фонаря не пробивался сквозь снежную пелену. Феликс спрятал фонарик в карман, отобрал у Гвендолин магнитофон, а кейс перебросил в правую руку.
— Нам туда! — прокричал он сквозь метель и, взяв молодую женщину под руку, поволок прочь от искореженной машины.
Они с трудом пробирались по улице. Ледяной шквальный ветер налетал на них, казалось, со всех сторон одновременно, снег доходил до колен.
Наклонившись к Гвендолин, Феликс прокричал ей в самое ухо:
— Мы почти у цели!
Не давая друг другу упасть, они продолжили изнурительную прогулку. Гвендолин двигалась скорее по инерции. Ноги, увязавшие в сугробах, отчаянно ныли, в голове царила пустота, перед глазами — бесконечная навязчивая белизна. Если бы не сильная рука, волочившая ее вперед, она бы давно с облегчением и радостью упала лицом в эту белизну.
— Вот мы и пришли! — раздался у самого ее уха возглас.
Гвендолин подняла голову и попыталась понять, куда же они пришли. Впереди смутно вырисовывалась темная тень здания с колоннадой.
Банк, с облегчением подумала Гвендолин и, когда Феликс потянул ее в другую сторону, стала отчаянно сопротивляться. Недолгий поединок завершился тем, что оба упали в огромный сугроб.
— Но мы же уже пришли! Нам туда! — едва разлепив окоченевшие губы, воскликнула Гвендолин.
— Нет, — тяжело дыша, ответил Феликс, мотая белой от снега головой. — Нам направо, к служебному входу. Встали и пошли!
Он с трудом поднялся и помог встать ей. Ноги отваливались от холода, последние десять шагов показались Гвендолин самыми длинными и мучительными за всю ее жизнь.
Когда они достигли спасительного козырька над проходом к автостоянке у банка, шквалистый ветер сразу как будто поутих.
— А теперь к лифту, — проговорил Феликс.
Покрасневшей от холода рукой он полез в карман пальто. Непослушными пальцами долго искал неуловимый ключ, затем еще дольше пытался вставить его в замочную скважину и в конце концов, уронил на пол.
Феликс огорченно покачал головой и подышал на руки.
— Почему ты не позвонишь охраннику? — спросила Гвендолин, все еще тяжело дыша после перехода.
— Нет охранников. Есть одна электроника. Надежнее и дешевле — по крайней мере, так нам казалось.
Он потер окоченевшие пальцы и с отчаянием взглянул на свои руки.
— Может быть, попробуешь ты? — спросил Феликс с надеждой. — Сначала круглый ключ, потом плоский, с коричневой пластиковой карточкой.
Гвендолин попробовала — и черные двери лифта открылись. Из последних сил они ввалились в кабину и в изнеможении рухнули на пол.
— С тобой все в порядке? — не открывая глаз, спросил молодую женщину второй вице-президент банка.
— А с тобой?
Феликс Миллингтон невольно засмеялся.
— Ты всегда отвечаешь вопросом на вопрос?
— А ты?
Гвендолин уселась, упершись спиной в дубовую панель.
