— Тебя? — пролепетал он. — Ты что? Зачем тебе?
— Ты же уверяешь, помогает, — улыбнулась я. — Вот и использую при случае. Все лучше, чем мебель крушить.
— Приехали, — констатировал Виталик. — Ты, Машка, думай, о чем просишь. Чтобы при тебе материться, нужны нервы покрепче, чем у Сашки. Я, и то не взялся бы. Да и ты, как до дела дойдет, пожалеешь.
— А вдруг мне понравится? — заявила я. Меня несло. Я затылком чувствовала, как Светка обольщает Макса, и несла всякую чушь, лишь бы отвлечься.
— Зато нам не понравится. Ты и мат — идиотское сочетание. Это что, тебя Ирина Станиславовна доконала? Я сразу понял, что она баба сексуально неудовлетворенная. Ты не бери в голову. Просто ей любая молодая девчонка — кость в горле. Ничего у нее против тебя нет и быть не может.
Его слова пролетали мимо моего сознания, не оставляя следа. Я думала о другом. Меня терзала мысль, что самое правильное, что я могу сделать — это оставить Макса со Светкой наедине. Чему быть, того не миновать, так пускай оно случится поскорее! Еще минута неопределенности — и я умру.
— Схожу-ка я проветрюсь, — сообщила я. — А то весь день в четырех стенах.
— Хорошо, что я необидчивый гость, — с легкой иронией заметил Макс, вставая. — Похоже, я тут у вас засиделся?
— Ничего подобного! — бурно запротестовала Светка. — Они все хотят гулять, а я нет. И ты, наверное, нет? Оставайся!
Она сделала быстрое движение опытного фокусника на арене цирка, и халат будто случайно распахнулся, обнажив неожиданно яркий сосок.
— Класс! — не выдержав, восторженно выставил большой палец Виталик, но тут же зажал сам себе рот, не желая портить чужую игру.
— Ой! — притворно застеснялась Светка, прикрывая грудь ладошкой и весело подмигивая парням. — Вечно забываю про этот дурацкий халат!
Сашка, покраснев, невнятно что-то пробормотал и, не подымая глаз, выскочил из комнаты. Виталик одной рукой обнял за плечи Нельку, другой меня, и повлек нас к двери. Время остановилось, и за одну неимоверно долгую секунду я увидела, как Макс внимательно и без тени смущения оглядывает Светку с головы до пят, потом усмехается и спокойно произносит:
— Машка, ты ведь проводишь меня хотя бы до лифта?
Ноги мои подкосились, но твердая рука Виталика поддержала меня, а спустя мгновение я поняла, что в силах идти сама.
— Может, прогуляемся вместе? — предложил Макс у лифта. — А потом я провожу тебя досюда. Печальный опыт подсказывает, что одну тебя отпускать нельзя. Или, хочешь, заглянем в какое-нибудь кафе? Или в кино?
Светило солнце, и я предпочла прогулку. Смерть Марго, допрос — все отступило куда-то далеко- далеко, стало неважным и неинтересным. Мы бродили по заснеженным улицам, и я была счастлива. Ничего мне больше в жизни было не нужно, только знать, что дороге нашей не будет конца.
— Ну, вот мы и снова у твоей общаги, — улыбнулся Макс. — Уже поздно, а тебе небось завтра рано вставать. Беги!
Я почему-то была почти уверена, что он назначит новую встречу, однако ошиблась. Мы расстались, ни о чем не договорившись. Я по-прежнему не знала, где он живет, поэтому, даже мучительно захотев, не сумела бы его найти. Наверное, так было лучше. Это поможет мне сохранить остатки достоинства и не навязываться человеку, которому я, вероятно, не слишком-то нужна.
С подобными мыслями я медленно брела по коридору, опустошенная и усталая.
— Явилась, не запылилась, — мрачно прокаркали у меня под ухом.
Я подняла голову. Сашка! Он сегодня на удивление недружелюбный, прямо-таки на себя не похож. Переживает из-за смерти Марго? Или и впрямь, как предположила Долинина, влюблен в меня и потому ревнует? Впрочем, она вовсе не предполагала, будто он в меня влюблен. Она утверждала, что Марго увела его у меня. Подразумевается, что у нас с Сашкой когда-то была любовь, а теперь он предпочел мне другую.
Я внимательно оглядела высокую сутулую фигуру, какую-то по-детски нескладную, растерянные глаза за толстыми стеклами очков, вспомнила, как смущали бедного парня сегодняшние демарши Светки. О какой любви тут может идти речь? Смешно!
Тем временем Сашка не менее внимательно оглядывал меня, и мой унылый вид явно его смягчил.
— Ты так и не рассказала, чем тебя так допекла следователь, — совсем другим, сочувственным тоном произнес он. — Расскажи мне, и я объясню, есть ли основания для тревоги. Со стороны ведь виднее.
— Следователь? — глупо переспросила я. Вся эта ситуация как-то вылетела у меня из головы, оттесненная более важным — отношениями с Максом. Но теперь, после Сашкиного вопроса, во мне неожиданно проснулась совесть. Вчера вечером убили человека — я теперь почти не сомневалась, что Марго именно убили, — а я, видите ли, переживаю из-за того, что некий мужчина не счел меня достаточно привлекательной, чтобы договориться о встрече, зато смерть одногруппницы стала мне безразлична. Нехорошо, непорядочно! Надо взять себя в руки и сосредоточиться не на себе, а на окружающем мире.
— Давай сядем вон туда, там нам не помешают, — предложил Сашка. — Так что?
Я постаралась собраться с мыслями.
— Во-первых, Марго, наверное, была трезвой. По крайней мере, про алкоголь мне ничего не говорили.
— Несомненно, — кивнул Сашка. — Пока ты гуляла, прилетели ее родители из Кемерова, а уж им, полагаю, рассказали правду. А родители, в свою очередь, передали все Алене. Никакого алкоголя или наркотиков в крови. Кроме того, Марго вроде бы не становилась ногами на подоконник, а перевалилась через него животом, понимаешь? Какая-то там экспертиза это показала. В трезвом виде таким образом выпасть трудно, на самоубийство тоже непохоже. Отрабатывается версия убийства. Разумеется, убийцу ищут среди близких знакомых.
— Почему?
— А ты подумай! Стоишь ты у окна, и к тебе подходит малознакомый человек. Что ты сделаешь? Повернешься к нему лицом, ведь так?
— Да, конечно.
— Ну, вот. А лицом к лицу вытолкнуть не так-то просто. Даже будь убийцей сильный мужчина, завязалась бы борьба, а никаких следов борьбы не обнаружено. Судя по всему, Марго неожиданно вытолкнули сзади. Раз — и все. Это мог сделать только тот, кого она близко знала.
Я поразилась Сашкиной логике.
— Ты совершенно прав. Я бы в жизни не додумалась! Значит, ее все-таки убили?
— Интуиция тебя не подвела. Ты ведь сразу это предполагала?
— Ох, бедные ее родители! — вздохнула я. — Не знаешь, у них есть еще дети?
— Нет, Марго единственная.
— Ужасно! Не представляю, что стало бы в подобной ситуации с моими. Неужели кто-то мог ее убить? Тем более, знакомый. В голове не укладывается!
— Тем не менее это так. Ладно, вернемся к нашим баранам. Так о чем тебя спрашивали на допросе?
— О моих отношениях с Марго. Дружили мы или нет. Я, разумеется, сказала правду. И знаешь, что интересно? Они спросили, за что она меня ненавидела, я ответила, что за провинциальность, так? И следователь, Ирина Станиславовна, сказала: «Раз Марго из Кемерова, она тоже провинциальная, поэтому причина ее ненависти в другом». Мне это раньше как-то в голову не приходило, но ведь это правда! Я долго думала, но так и не смогла понять, за что же она на самом деле меня невзлюбила.
— Да? — странным тоном осведомился Сашка. — Ты действительно не можешь этого понять?
— Ну, конечно! А ты что, можешь?
— Несомненно, — с мрачной иронией подтвердил он. — Уж эту тайну я тебе открыть могу.
— Так открой.
— Они тебе завидуют. Обе — и Марго, и Алена. Лютой и черной завистью.
