подскочивший Сашка. — Просто узнать, да или нет.
— Да вряд ли, — сочувственно заметила женщина. — Неделя прошла. А перед Восьмым марта народу было больше. Праздник все-таки.
— Да, но она была перед самым закрытием и очень много накупила, — взволнованно выпалила я. — Мидии, карбонат, ананасы. И еще она рыжая. Такие яркие-яркие волосы…
— И брюки в каменьях! — с торжеством заявила кассирша. — Она?
— Она! — хором завопили мы.
— Помню я вашу подружку. На улице холод, а она расстегнула курточку, а под ней голое брюхо! Зеленый наряд в каменьях, а живот наружу. Я еще решила — наверняка девчонка первый раз надела такое чудо, вот и показывает всем, а иначе чего даром мерзнуть?
— Первый раз, — ошарашено кивнула я. — Вы просто колдунья!
— Я просто наблюдательный человек, — с ложной скромностью возразила собеседница. — Девчонка — огонь. И щедрая, душа нараспашку. Брала товар, не прицениваясь. Но выбирала долго. То одно, то другое. Искала, что повкуснее. Так до закрытия и провыбирала.
— Вы… вы уверены? — уточнил Сашка. — Точно до закрытия?
— Конечно, уверена. У меня на такие вещи память хорошая. Ей дежурная по залу сказала, мол, мы закрываемся, и девочка схватила пакеты и рванула ко мне. Еще говорит: «Простите, что вас задержала, я не подумала». А я отвечаю: «И вовсе не задержала, все равно до одиннадцати уйти нельзя».
У меня закружилась голова. Я закрыла глаза и схватилась за Сашкин локоть.
— Ты чего? — испугалась кассирша. — Плохо тебе?
— Наоборот, — не открывая глаз, произнесла я. — Спасибо! Вы так помогли нам!
А Сашка деловито осведомился:
— А если вас милиция об этом спросит, вы сможете подтвердить все перед ними?
— Конечно. Милиция? А что, девочку в чем-то обвиняют?
— Да. Якобы она в одиннадцать была в другом месте.
— Ну, глупости. Она была у нас. Меня зовут Надежда Петровна Тарасова. Это чтоб они знали, кого искать. А, кстати… — она задумалась. — Может, даже пленка сохранилась. Хотя точно не знаю.
— Какая пленка?
— Ну, у нас же техника. Всех на пленку снимают, чтобы меньше воровали. И нас с вами тоже снимают. Только подолгу пленку не хранят, а записывают на нее по новой. Я узнаю завтра у техника, может, вам повезло. А милиции я не боюсь, пускай приходят. Мне скрывать нечего. Дежурная по залу уже выгоняла посетителей, и нам пришлось уйти. До дому я добралась с трудом, такую чувствовала слабость. К тому же страшно хотелось спать.
— Я же предупреждал, — ворчал Сашка. — Тебе надо было лечь в постель, а не бегать по улице.
Я была не в силах спорить. Брела еле-еле, облокотившись о сердитого спутника.
— Вы откуда так поздно? — удивилась Нелька.
— Машке захотелось воздуха, — наврал Сашка. — А теперь пусть спит. Хватит с нее!
Проснулась я не слишком рано, благополучно пропустив начало занятий. Впрочем, этот вопрос меня не взволновал. На душе было смутно. Я точно знала, что случилось нечто важное, но не могла сразу понять, хорошее или плохое. Боль или счастье разрывают сердце? Скорее боль. Сашка прав, я эгоистка. Собственные переживания застят мне весь мир. Вчера нам удалось доказать невиновность Светки, и я обязана радоваться. Мы сделали огромное, важное дело. Осталось заявить о найденном свидетеле в милицию, и ее работники займутся остальным. Вот вернется Сашка, и мы позвоним Сергею Михайловичу. Правда, сегодня суббота, вероятно, в милиции выходной? Или им не положено выходных? Надо думать об этом, а не о себе.
Я честно пыталась. Встала, позавтракала и принялась забивать себе голову мыслями. Итак, Светка невиновна. Она покинула магазин после одиннадцати, а, едва включили свет, появилась у нас. Свет дали в одиннадцать десять. Даже если она схватила машину — что маловероятно, — просто физически не успеть за десять минут добраться до общежития, подняться в солярий, вытолкнуть из окна Марго и бодро вернуться домой с пакетами снеди. И тем более никак не выкрутить пробки в десять сорок пять. Алиби стопроцентное! А о том, кто настоящий убийца, пусть голова болит у других. Я лично пас. Мне и без того тошно. Хотя почему тошно? Надо взять себя в руки.
Слава богу, вскоре меня отвлек от упорно возвращающихся ненужных воспоминаний заглянувший в комнату Илья.
— Как себя чувствуешь? — поинтересовался он. — Лучше?
— Спасибо, все в порядке. Ты что не на занятиях?
— Проспал, а теперь уж нет смысла идти. Сегодня всего две пары. Ну и напугала ты нас, Машка! Не болеешь, не болеешь, а если уж начнешь… Правда, врачи говорят, весенний грипп всегда с осложнениями. Надо обязательно долечиться.
— Я постараюсь. Хочешь чаю?
Илья отказался, но присел. Его явно что-то беспокоило, он кидал на меня исподлобья странные взгляды.
— Что-нибудь случилось? — спросила я.
— Да нет, ничего. Просто… короче, мы с Аленой теперь знаем, что это не ты. Я хочу, чтобы ты знала, что мы это знаем. Вот и все.
Я улыбнулась:
— Звучит загадочно. Ты о чем?
— Об Алене. Мы думали, ты наговорила на нее девчонкам. Но теперь Сашка объяснил, что это была Светка. Значит, ты не виновата. Алена тебя простила.
«Интересно, за что она меня простила?» — подумала я, но лишь молча кивнула. Я не узнавала собеседника. Где тот насмешник, к которому я привыкла?
— Светка никогда не умела держать язык за зубами, — продолжил Илья. — Ничего не могла скрыть! Это не лучшая черта.
— Кое-что, к сожалению, могла, — вырвалось у меня.
— Ты о чем?
— О том, с кем она была здесь пятого числа, когда я стояла под дверью. Кстати, ты не слышал голосов? Стенка довольно тонкая.
— Каких голосов?
— Ну… ты ведь был в соседней комнате, а здесь заперлись на молоток Светка и ее кавалер. Милиция считает, с нею был Юхан Свантесон, которого убили, а я уверена, что нет. Поэтому так важно узнать, с кем она была, понимаешь?
— Погоди! — покачал головой Илья. — Вечно ты суетишься вместо дела. Говори толком.
— А я разве не толком? Ты же помнишь, как я торчала под дверью, когда отключили свет, а потом допекала всех найденным в коридоре телом? — Помню свет и тело, а торчала ты или нет, не видел. Но при чем здесь Светка?
— Странный вопрос! — удивилась я. — При том, что я призналась милиции, что в нашей комнате Светка с кем-то заперлась. Я же должна была объяснить, почему не попала домой, правильно? Я тогда еще думать не думала ни про какое убийство. А они, зная Светкину репутацию, решили, что она в тот момент была с этим самым Свантесоном, которого по ошибке отравила.
— Светка была со Свантесоном? Они обалдели, что ли?
Я пожала плечами:
— Можно подумать, ты в первый раз про все это слышишь.
— Между прочим, в первый, — заметил Илья. — Меня никто не допрашивал, а вы мне тоже ничего не говорили.
— Мы не говорили, потому что про это и так все знали.
— Ну, а я не знал, — раздраженно парировал Илья. — Других забот у меня нет, сплетнями заниматься! Так что, Светку обвиняли в убийстве Марго только на основании этой чуши?
— Ну… фактически так, — несколько погрешила против истины я. — Поэтому так важно узнать, с кем
