прикончил подчиненного, дабы не допустить разглашения компрометирующей связи.
– Смехотворно. У мистера Фоули прелестнейшая молодая супруга. Вы разве ее не видели?
– С каких это пор наличие прелестной супруги удерживает мужчин от похождений на стороне? Вспомните, Росс и сам был помолвлен с юной красавицей.
– Помолвлен. Но не женат, – лукаво усмехнулся француз. – Разница есть, не так ли, мсье виконт?
– Для некоторых мужчин – да, для других – нет.
– И к каким же относился покойный? А? Может, прежде всего следует выяснить именно это?
* * * * *
Девлин стоял на тротуаре Грейт-Рассел-стрит, прищурившись от ослепительного жаркого солнца. «И вправду, каким был Александр Росс?» Вот уже три дня виконт пытался найти ответ на этот вопрос, но до сих пор ощущал, что правда ускользает от него.
Убитый джентльмен был либо отзывчивым, щедрым, честным, порядочным и добрым человеком, либо слабым, потакающим собственным прихотям предателем, изменявшим как отечеству, так и любимой женщине. Он не мог являться одновременно и тем, и другим.
К сожалению, что опровергнуть, что подтвердить обвинения в адрес Рамадани и его жены было затруднительно. В конце концов, нельзя же заявиться к послу и прямо спросить, неужели женщина, выдаваемая турком за супругу, – на самом деле прекрасная обольстительница, посланная оттоманским правительством соблазнять влиятельных британских чинов. Да и на откровенный вопрос об интимных увлечениях сэра Гайда Фоули вряд ли получишь честный ответ.
Себастьяну пришла на ум только одна особа, которая могла – предположительно – знать правду и захотеть об этом побеседовать. Тема, конечно, не из тех, которые обычно обсуждаются джентльменом с благовоспитанной будущей супругой. Но ведь и мисс Геро Джарвис – дама необычная.
Виконт сошел с тротуара и отправился на поиски своей нареченной невесты.
ГЛАВА 32
Эти ранние послеобеденные часы мисс Джарвис проводила на площади Дюкс-Плейс, в части Лондона, известной как Олдгейт[37].
Лет сто тому назад Дюкс-Плейс считалась фешенебельным местом. Но чем дальше к западу переселялись сливки лондонского общества, тем захудалее становился этот район. Теперь открытую площадь загромождали покосившиеся торговые прилавки, где толпились бледные, изможденные женщины в дырявых шалях и поношенных юбках. Некогда величественные особняки, смотрящие окнами на рынок, давным-давно пришли в запустение. Из осторожности баронская дочь велела держаться карете и двум дюжим каменнолицым лакеям неподалеку. Чистокровные лошади в упряжке беспокойно переминались и вскидывали головы при виде каждого оборванного мальчишки, осмелившегося подойти поближе. Горничная стояла рядышком, нервно сжимая хозяйкины альбомы, рисовальные принадлежности и зонтик.
Руки самой мисс Джарвис тоже были заняты: в одной она держала записную книжку, другой прижимала к бедру внушительного размера сборник карт Лондона. Исследовательница как раз внимательно изучала заложенный кирпичом арочный дверной проем в древней каменной кладке, когда на стену упала мужская тень. Подняв глаза, Геро увидела лорда Девлина, наблюдающего за ней с трудноопределимым выражением худощавого привлекательного лица.
– Милорд, – с удивлением вопросила она, – что вы здесь делаете?
– Вас разыскиваю. – Виконт перевел взгляд на строение: – А что вы тут так зачарованно рассматриваете?
– По моему убеждению, Дюкс-Плейс в точности повторяет внешние очертания галерей древнего аббатства Пресвятой Троицы, снесенного после роспуска монастырей Генрихом Восьмым. Взгляните сюда, – указала Геро на старинную стену. – Думаю, здесь первоначально был вход в общий зал для монашеской братии.
Игнорируя указующий жест, Девлин воззрился на невесту:
– Я и не знал, что вы интересуетесь подобными вещами.
Мисс Джарвис вручила карты служанке, забрав свой зонтик.
– Доктор Литлтон составляет книгу об уцелевших постройках средневекового Лондона, и я предложила свою помощь в написании раздела о следах городских монастырей. Оказывается, это неимоверно увлекательно. Поразительно, сколь многое можно еще увидеть, если только знаешь, где искать. К сожалению, остатки старины исчезают слишком быстро.
– Надо же, – весело прищурились диковато-янтарные глаза, – а я полагал вас поборницей современной науки и техники.
– Да, меня восхищают возможности, открываемые нынешними научными достижениями, но я считаю не менее важным сохранение памяток и следов прошлого. – Собеседники повернулись и пошли по краю площади, удаляясь от суеты грязного рынка. – Вы, должно быть, тоже чем-то интересуетесь – помимо обычных мужских увлечений оружием, рысаками, борзыми и выпивкой?
Себастьян рассмеялся:
– Я люблю поэзию и музыку. Это меня оправдывает? И театр люблю, – добавил виконт, но, судя по виду, тут же пожалел о вырвавшихся словах.
Геро рассудила, что при данных обстоятельствах лучше проигнорировать услышанное.
– И еще убийства, – заметила она. – Вам нравится расследовать убийства.
– Не сказал бы, что это мне
– Вы хоть немного продвинулись в поисках справедливости для Александра Росса?
Губы Девлина разочаровано сжались. Геро начинала понимать, как много душевных сил он вкладывает в свои искания правосудия.
– Пожалуй, нет. Я выяснил, чем Росс занимался в предшествующие смерти дни, но и только.
Спутники вошли в узкий, мрачный проход, который вел к вырисовывавшейся вдалеке громаде церкви Святого Иакова[38]. Тут оказалось прохладно, меж древних камней воздух был спертым и пронизывающе сырым. Семенившая следом горничная мисс Джарвис поежилась.
– И чем же занимался Александр в последние дни своей жизни?
– Ну, в среду он встречался с неким лишенным сана французским священником, страстным собирателем старинных книг.
– Имеете в виду Антуана де Ла Рока?
– Вы его знаете?
Спутница кивнула:
– Он завсегдатай салонов лондонских ученых дам, в частности мисс Херши и сестер Берри.
Виконт широко, словно в изумлении, распахнул глаза:
– А вы?
– Я бы не назвала себя «завсегдатаем», – хмыкнула Геро,– хотя действительно иногда туда наведываюсь. А кто вам рассказал про де Ла Рока?
– Хозяйка кофейни «Je Reviens».
– Анжелина Шампань?
– Только не говорите, что вы и с ней знакомы.
– Она тоже посещает упомянутые салоны, только, разумеется, не в компании с де Ла Роком.
– Да, – заметил виконт, – у меня сложилось впечатление, что мадам не питает симпатии к соотечественнику.
– Не без того.
– Вам известно, по какой причине?
– Может, потому, что он до смешного напыщенный тип. Хотя, подозреваю, тут кроется нечто большее.
