смерти, а время тянется так медленно. Может быть потому, что они мало думают о ней? Разве им не о чем больше думать? Можно вспомнить всю жизнь, и радости, и горести, и все незабываемые минуты. Евгений озабочен другим: нельзя ли спасти хоть одного, хотя бы своего помощника — радиста Василия. Тот сумел бы выполнить задание. Ведь командование ждет от них вестей. Но как спасти? Немцы еще до темноты сравняют хату с землей.
Евгений то и дело поглядывал и а солнце. Ему казалось, что оно совсем неподвижно: застыло на месте, чтобы увидеть, что же тут произойдет…
Со стороны заводского поселка появилась новая группа солдат. Лейтенант осторожно спустился с чердака к своим.
— Ну, ребята! — промолвил он дрогнувшим голосом. — Идут…
Евгений обнял Дмитрия, потом подошел к Василию и взял его за плечи.
— Видишь, солнце идет к закату. И нам тоже придется… А как хочется, черт побери, быть в зените!
«Быть в зените… Вечно воспламеняющийся и угасающий огонь», — с горечью вспомнил вдруг Василий слова Гераклита.
Вдруг у противника началось оживление. Из долины вынырнул учебный двухкрылый немецкий самолет. Он летел прямо на избушку. Солдаты радостно загалдели, подбрасывая вверх фуражки.
Гур… ррр… р, — рычало вверху.
Евгений поспешно влез по старой лестнице на чердак и выстрелил из автомата по урчащему самолету. Но как подбить его из такого оружия? Из самолета выпали три маленькие зажигательные бомбы. Одна упала на кровлю. Огонь лизнул стропила, задымилась серая солома.
— Выползайте! Вася, Митя! Вася, дым — последняя надежда. Может, кто-нибудь из вас родился в сорочке! Я приказываю. — И смолк.
Дмитрий и Василий подскочили к лазу.
— Лейтенант!
Евгений не отвечал.
— Все! — в ужасе промолвил Дмитрий. — Женьку убили!..
Дым въедался в глаза, стлался сплошной тучей. Пригибаясь к самой земле, Василий и Дмитрий поползли от сеней вниз, к лесу. Перед тем как покинуть загоревшуюся хату, Василий разбил и бросил в огонь радиостанцию.
— Кто? — спросил один из гитлеровцев, когда оба разведчика выбрались из избы.
— Трусы! — крикнул по-немецки Василий. — Дыма испугались? Отлеживаетесь? А ну, вперед!
Солдаты послушались. Закрываясь от дыма руками, они двинулись к хате. Но вдруг один выстрелил в голову Дмитрия.
— Что ты сделал, негодяй, ты убил моего пленного! Туда! — прогремел Василий, указывая на хату, и пустил пулю вдогонку убийце Дмитрия.
Сколько событий за одну минуту!.. Василий пятился к лесу.
«А вдруг Евгений не убит, а только тяжело ранен?» — остановился в нерешительности Василий и оглянулся.
Лейтенант Евгений и вправду был еще жив, когда товарищи звали его. Огонь подкрадывался к нему, обжигая тело. Напрягая последние силы, Евгений выдернул кольцо из гранаты-лимонки и крикнул:
— Да здравствует мой Ленин… — Конец слова — «град» — утонул в грохоте.
«Так вот когда ты погиб, дружище!»
Василию хотелось врезаться в ряды врагов и крошить их направо и налево… Он так стиснул зубы, что у него заныли челюсти. «На тебя надежда, Вася, попытайся», — таков был приказ Евгения, командира, друга…
Пробираясь через кусты орешника, Василий мучительно думал: «Что же теперь делать? Что?..» Ответа не было. Только ветер шуршал в кустарнике, разгоняя дым.
Вскоре лес оборвался. Впереди поле, еще дальше какое-то село.
Из оврага повеяло прохладой.
Василий стоял и прислушивался. Где-то близко поскрипывали колеса. Из балки показалась дуга, затем конская голова.
Приготовив пистолет, лейтенант вышел навстречу.
— Стой!
Возница остановил коня и соскочил с телеги.
— Как ты смел с наступлением темноты появляться с подводой? — решительно опросил Василий.
— Я же для управы хворост везу, — испуганно промолвил крестьянин.
— Для управы?.. Решил воспользоваться суматохой и накрасть дров? Давай вожжи! За конем поутру придешь в комендатуру заводского поселка…
— Господин полицай! Я же для управы…
— Молчать, свинья! — крикнул Василий и выругался: — Доннер веттср! Там раненые, а он с управой своей… Утром придешь к коменданту и возьмешь коня! А сейчас марш домой! Живо!
Возчик растерянно смотрел на грозного и не совсем понятного военного, хотел что-то сказать, но лишь вобрал голову в плечи и промолвил:
— Слушаю, пан!
Василий вскочил на повозку и потянул к себе вожжи. Конь свернул на гору…
— Ну, дружок, поворачивай оглобли!
С час Василий ехал, встречая лишь одинокие машины с цистернами и грузом, спрятанным под натянутыми брезентовыми полотнищами. Он немного успокоился. Кому из встречных немцев придет в голову, что по проезжей дороге может ехать советский разведчик? Правда, Василий не сомневался в том, что возчик расскажет в управе или коменданту заводского поселка о происшествии в лесу, может быть, даже не завтра утром, а сегодня вечером. Но какие-то часы он все же выгадал.
Дорога привела его к усадьбе, которая напоминала кудрявый островок среди степи.
Василий, сам житель слобожаиоких районов Украины, хорошо знал эти зеленые оазисы среди степи — бывшие отделения совхозов. Немало этих хозяйств немцы превратили в экономии. Возле уцелевших амбаров разведчик увидел людей. У кладовой работали девушки. Он натянул правую вожжу и повернул к ним.
Заметив на возу немца, две девушки торопливо вошли в помещение, остальные продолжали веять ячмень. Подальше у борон и сеялки возился мужчина.
— Позвать эконома! — приказал Василий на ломаном русском языке.
— Его нет.
— А кто есть из начальников?
— Кладовщик.
— Сюда его!
Кладовщик подошел к Василию.
— Я из группы СД! Немедленно хлеба, сала, яиц… Поторопись! — Василий смерил кладовщика острым взглядом, такие же взгляды работниц почувствовал он на себе. «Смелее, хлопче, смелее!» — подбадривал он себя.
— Работаете для великой Германии?
— А как же! — сказала одна из девушек. — Стараемся. Посеем и пожнем для вас и вашей фрау…
Подруга дернула ее за рукав старой, лоснящейся гейши, пошитой, должно быть, еще бабусей после японской войны.
— Очень нужна пану твоя болтовня, Орися!
Василий приблизился к Орисе. В ее черных глазах вспыхнули огоньки. На мгновение он залюбовался широкими бровями, густыми изогнутыми ресницами, под которыми она сейчас спрятала злые глава. Но Орися тотчас укрылась за спиной подруги, потом начала отходить от кладовой.
— Пан, не берите ее в Германию, — вдруг обратился к Василию кладовщик, который вернулся с мешочком.
— Это не моя забота.. — промолвил Василий, принимая от кладовщика продукты и разглядывая их. —
