– Оливия! – обеспокоенно позвала тетка. – Оливия! Все в порядке?
– Да, тетя Летиция, – солгала она и, глубоко вздохнув, чтобы успокоиться, повернула ручку.
Войска прибыли вечером, но, как и предсказывал месье Пишо, в крайне малом количестве. Подразделение американских морских пехотинцев, получивших от командования увольнительные, несколько офицеров и два десятка солдат.
– И это отряд, прибывший для охраны посольства? – бушевал сэр Уильям, взволнованно бегая по кабинету. – О чем только думают власти? Нам нужно серьезное подкрепление! Армия!
– Но морские пехотинцы прошли по Посольской улице со штыками наготове, – напомнила жена, думая при этом не о солдатах, а о Филиппе. Может, не все еще потеряно? Они с Оливией поссорились. Но милые бранятся… все это пустяки. Она пригласит его на ужин, и через несколько дней все уладится.
– Улицы были запружены враждебно настроенными китайцами, – продолжал сэр Уильям, игнорируя жену и обращаясь прямо к Оливии. – Может, теперь посланники поймут, как велика опасность. Сейчас невозможно определить, кто друг, а кто враг. Я уверен, что узнал в толпе одного из слуг мистера Конгера, но для нас все китайцы на одно лицо, и ничего нельзя сказать наверняка.
– Думаю, нашим слугам можно доверять, – тихо откликнулась Оливия из глубины большого мягкого кресла. – Нам следует взять их с собой, когда мы переедем в британское посольство.
– Боже мой, Оливия! У леди Макдоналд достаточно слуг, чтобы позаботиться и о нас! – вскричала тетка. – А кто присмотрит за домом в наше отсутствие? Прости, дорогая, но это крайне неразумная мысль. Крайне неразумная!
– Нет, Летиция, – покачал головой сэр Уильям. – Оливия права. Наши слуги – христиане, и они окажутся в смертельной опасности, если нападут «боксеры».
Летиция всмотрелась в мрачное лицо мужа, и ее нижняя губа дрогнула. Она думала, что если придут солдаты, ни о каком нападении не может быть и речи. Как может Оливия держаться так спокойно?
Племянница выглядела такой миниатюрной и уязвимой, когда сидела в широком кресле Уильяма под люстрой, бросающей отблески на темные волосы и сосредоточенно сведенные брови. Казалось немыслимым, что такая женственная особа способна во весь опор скакать сквозь ночь по бездорожью в компании вечно угрюмого доктора Синклера.
Словно разгадав мысли тетки, Оливия подняла глаза.
– Скажите, дядюшка, есть ли новости о докторе Синклере? – спросила она, до боли сжав руки.
Сэр Уильям нахмурился. Он не хотел говорить о Льюисе Синклере. И хотя было дьявольски трудно осуждать человека, во многих отношениях заслуживавшего уважение, его поступок по отношению к Оливии был непростителен! В глазах сэра Уильяма подобное отношение заслуживало порки кнутом!
– Насколько я знаю, чете Шамо пришлось держать его под замком, чтобы выполнить инструкции доктора Пула и дать раненому отдохнуть, – сухо сообщил он.
– Леди Макдоналд утверждает, будто сама слышала, что доктор Синклер – очень трудный пациент и у него ужасный характер, – вставила Легация, довольная тем, что тоже может принять участие в разговоре. – Месье Шамо даже отнял у него сапоги и бриджи, потому что доктор Синклер все рвался спасать очередную партию миссионеров.
Муж бросил на нее насмешливый взгляд, и Летиция осеклась.
– Я только повторяю то, что сказала сама леди Макдоналд! – оправдывалась она.
– Я так и думал. А она упоминала о нашем переезде в посольство? – поинтересовался муж.
– Она просила нас поторопиться. Сэр Клод говорит, что очень скоро все англичане соберутся в британском посольстве, поскольку оно расположено в безопасном месте, достаточно далеко от ворот Чэньмэнь. К тому же здание настолько просторно, что в нем может поместиться много людей. Наши комнаты будут в самой глубине, они выходят на газоны. Очень приятно, по-моему. Не находишь, Оливия?
Оливия не ответила. Мыслями она была далеко от британского посольства. Она думала только о человеке, лежавшем в гостиничном номере. Всем сердцем она жаждала одного: ухаживать за Льюисом.
Наутро несговорчивый пациент, держа руку на перевязи, нетерпеливо постучал в дверь Харлендов, требуя разрешения поговорить с Оливией.
Оливия в это время переходила из одной спальни в другую с охапкой одежды, которую нужно было взять с собой. Она не сразу услышала знакомый низкий голос, а услышав, оцепенела. Только сердце билось так часто, что, казалось, вот-вот разорвется на части.
– Нет, я не желаю видеть леди Харленд, – твердо сказал он мальчишке, открывшему дверь. – Я пришел к мисс Харленд.
Бесцеремонно отодвинув слугу, он переступил порог.
Лестничная площадка, на которой стояла Оливия, выходила на центральную часть выложенного мраморными плитками холла. Оттуда она могла ясно видеть Льюиса. Несмотря на раненую руку, он по- прежнему держался с холодной уверенностью. Но что-то все же изменилось. Лицо потеряло прежнее мрачное выражение. Жесткая линия рта смягчилась, и Оливия снова вспомнила, что он способен смеяться от души и очень заразительно.
В ушах грохотала кровь. Он пришел, чтобы увидеть ее! Она так и знала.
Оливия судорожно прижала к себе груду платьев. Она не спустится к нему. Их встреча ничего не решит. Ничего.
Где-то внизу зашуршала тафта, и вперед выступила тетка.
– Доброе утро, доктор Синклер! Как приятно вновь увидеться с вами, – неубедительно заверила она. – Сэра Уильяма сейчас нет, и…
– Но я хотел видеть вовсе не сэра Уильяма, – неучтиво перебил Льюис.
