– Очень хорошо, очень хорошо. Позвольте принести вам новую, не с витрины, – отозвался Лайл. – А что для вас, Оливия? Возьмете что-нибудь сегодня? Возможно, D3?
Лайл был в курсе моей неуемной страсти к D3, знал, что я не могу позволить себе такую дорогую камеру, но каждый раз не забывал спросить о планах на ее счет.
– Вы соблазняете меня, Лайл. Но, увы, не сегодня.
– Что такое D3? – осведомился Алекс, когда Лайл отправился в заднюю комнату за новенькой «мыльницей».
– Подойди-ка сюда. – Я показала ему камеру. – Великолепная, правда?
Алекс озадаченно помолчал, только подтверждая, что он не видит разницы между моей камерой мечты и любой другой, но все же заметил:
– Конечно.
Я засмеялась:
– Это – прекрасная камера. Высший класс, лучшая в линейке. Но слишком дорогая для моего банковского счета.
– А… Эта вещица из того разряда, за которые, как говорится, и своего первенца продашь, да?
Я помедлила, думая о своем первенце.
– Нет. Это ты хватил. Хотя, возможно, почку за нее я могла бы продать.
Алекс нагнулся, чтобы внимательнее изучить фотокамеру.
– А сколько она стоит?
– Слишком дорого, – ответила я, когда Лайл уже вернулся.
Алекс заплатил за свою камеру вместе с кучей принадлежностей: чехлом, запасной батареей, автомобильным зарядным устройством, SD-картой памяти. Мой спутник шутил, что с таким-то арсеналом наверняка станет настоящим фотографом, и, наблюдая за ним, я невольно завидовала деньгам, которые он выкинул с такой легкостью, словно это было ничто. Радостное волнение Алекса по поводу новой игрушки оказалось заразным. Он начал снимать в тот же момент, как мы вышли из магазина.
Новоиспеченный фотограф поставил меня перед машиной. Потом приобнял одной рукой за плечи и, удерживая камеру в другой, сфотографировал нас вместе – а потом долго смеялся, когда выяснилось, что умудрился отрезать себе часть головы на снимке. Алекс сфотографировал меня на водительском месте, себя – на пассажирском и, наконец, умудрился случайно запечатлеть собственную промежность.
– Еще одна фотка для холодильника, – прокомментировала я, когда он показал мне снимок. – Форменное безобразие! Не могу представить, как это – не иметь фотоаппарата.
– А я не могу представить тебя без него.
К тому времени, когда мы вернулись домой, Алекс уже сделал около пятидесяти фотографий – он запечатлел меня, автомобиль, пейзаж за окном. Себя любимого. Большинство снимков были размытыми, только некоторые казались неплохими, но он от души повеселился.
Уже у дома Алекс снова заставил меня встать у машины – на этот раз на фотографии оказались отрезанными обе наших головы.
– Возможно, мне нужно оставить искусство фотографии тебе, – констатировал незадачливый творец.
– Ты еще научишься.
Держась за руки, мы направились к задней двери дома – перед ней стояла пластмассовая коробка, которой точно раньше здесь не было. Я сразу же узнала ее, потому что была с Патриком, когда тот покупал телевизор в «Костко». Я отпустила ладонь Алекса и наклонилась, чтобы взглянуть на содержимое.
– Какого черта?..
Я открыла коробку. Пара перчаток, шарф. Моя маленькая сумочка с берушами. Футболка, в которой я спала. «Балдердаш» – настольная игра, которую я взяла с собой в надежде поразвлечься на новогодней вечеринке. Здесь не было ни одной вещи, без которой я не могла бы обойтись. Я отодвинула в сторону упаковку крекеров, и мое сердце дрогнуло.
Патрик решил вернуть подаренную мной фотографию, свой портрет с Тедди. Это был плохой знак. И плохой – это еще слабо сказано. Даже если в будущем мы помиримся, даже если сможем забыть об этой неприятной истории, он уже испортил подарок, который я так тщательно выбирала. Я бы никогда не смогла вернуть этот подарок ему – и я никогда не смогла бы оставить его себе. Фотография была бы постоянным напоминанием о нашей ссоре. Ей-богу, лучше бы он просто выбросил ее, чем вернул мне вот так!
Рука Алекса сжала мое плечо.
– Ты в порядке?
Я отрицательно покачала головой.
Он вздохнул и крепко прижал меня к себе.
– Он – придурок. Не позволяй ему так поступать с тобой.
Никакие слова утешения или поцелуи не могли изменить того, что я чувствовала. Я подняла коробку, с грохотом бросила ее в стоявший неподалеку мусорный контейнер и рывком закрыла его крышку. Алекс молча наблюдал за мной.
– Пойдем в дом, – сказала я, давая понять, что тема закрыта.
Глава 12
С тех пор как мы с Патриком в свое время помирились после разрыва любовных отношений, у меня и пары дней не проходило без того, чтобы поговорить с ним. Даже когда Патрик отправлялся в отпуск, он всегда звонил мне или отправлял сообщения, да и я, уезжая из города, обычно находила время для короткого звонка. Но с момента последней ссоры мы не общались несколько недель, а теперь еще эта злосчастная коробка… Патрик вернул мне все, что могло дать мне повод увидеться с ним снова.
Ну и ладно, пошел он куда подальше! Я не собиралась посыпать голову пеплом в знак раскаяния или, облачившись во власяницу, побивать себя цепью, лишь бы вернуть расположение Патрика. У меня были и другие дела, занимавшие все мое время.
Я понимала, что события моей личной жизни развиваются слишком быстро, но мне было так легко видеть Алекса, быть с ним, что замедлять этот процесс совершенно не хотелось. Мы не жили вместе как пара, но двери между нашими квартирами все чаще оставались открытыми, мы то и дело сновали туда- обратно. Не говоря уже о том, что наше приятное соседство убедило меня в том, как легко будет превратить бывшую пожарную часть в жилище. Я забросила эту идею незадолго до того, как осознала: у меня нет наличных на ремонт, но добыть деньги можно, сдавая внаем нижний этаж.
Я не находила ни одной причины, по которой не могла быть с Алексом. Он был веселым. Милым. А еще замечательно готовил, отлично выбирал фильмы, убийственно играл в «Монополию». И всякий раз, стоило мне подумать о том, чтобы немного отдалиться, как Алекс делал очередную вещь, чтобы приблизить меня к себе.
– Если честно, я никогда не шинковала морковь. – Зажав нож в руке, я резала морковь на разделочной доске, молясь про себя, чтобы не нашинковать, часом, и собственные большие пальцы. – Обычно я просто рубила ее на куски.
Полоски моркови должны быть тонкими, чтобы они правильно приготовились за указанное в рецепте время. – Алекс аккуратно встал позади меня, положив руки мне на бедра, потом легонько отбросил мои волосы с шеи, чтобы поцеловать ее.
Мои соски напряглись от этого простого прикосновения, и я откинулась назад, прижавшись к нему. Так мы и стояли, щекой к щеке, его ладони гладили меня по животу. Мы немного покачались в такт музыке, лившейся из динамика его айпода. Вот уже третий вечер подряд Алекс готовил для меня ужин – и я нисколько не сомневалась в том, что третий раз подряд мы завершим вечер, прозанимавшись любовью несколько часов и погрузившись, уже без сил, в блаженный сон. Правда, на моей постели. Никаких больше диванчиков.
– Где ты научился делать все это? – Я сделала жест рукой, указав кончиком ножа на безобразие, в которое сама же и превратила морковь.
Ладони Алекса заскользили по моему телу, дразня и лаская. Потом мы стали шинковать морковь вместе, нарезая идеально тонкие кусочки.
– Мне пришлось выбирать: учиться готовить или умирать с голоду.
Я перестала резать и повернулась в объятиях Алекса, чтобы оказаться с ним лицом к лицу.
