— Юлечка, конечно, спасибо большое за заботу, но, уверяю вас, в этом смысле мы полностью экипированы. И Сашка, и... у Маши — так целый чемодан этих кремов. Вот уж за что я действительно спокоен — так это за ее косметику...
— Все-таки я думаю, что это не помешает...
— Конечно, Юлечка, конечно, о чем разговор. Я обязательно передам...
— Спасибо, Игорь Андреевич...
Собственно говоря, на этом Юлина миссия была выполнена. Можно было и уходить. Но модельер кивнул вдруг на Юлин этюдник:
— Ну что, может быть, все-таки покажете что-нибудь? Юля в нерешительности мялась у шведовского стола.
— Давненько вы мне ничего не показывали.
— А у вас есть время? — решила продемонстрировать воспитание Юля.
— Конечно, нет, — рассмеялся модельер. — Но я хочу знать, чем вы живете.
— Я быстро, Игорь Андреевич, ладно? Тут совсем немного... — засуетилась Юля, раскрывая этюдник.
Шведов смотрел на нее почти с умильной улыбкой. Соседка Ира нажала кнопку звонка квартиры Семендяевой.
— Кто там? — послышалось вскоре из-за двери.
— Это я!.. Дверь открылась.
— Слушай, у тебя немножко соли не найдется, — затараторила с порога Ира, — а то... — Только тут она заметила, что у Семендяевой глаза на мокром месте. — Ой, что это с тобой, Лен?
— Ничего, — хлюпнула носом Лена. — Заходи. Последнее время Лене приходилось плакать так много, что она уже перестала стыдиться слез. Ира вошла в квартиру. Семендяева закрыла за ней дверь.
— Ты что, из-за этого... из-за своего, да? — принялась выспрашивать забывшая про соль Ира.
Семендяева только тяжело вздохнула.
-Да?
— Угу, — Лена всхлипнула.
— Да ладно тебе, Лен, ну...
— Люблю я его!..
— Ну и что теперь? Я вон своего тоже любила. Пылинки, можно сказать, сдувала. Вот тебе, Юрочка, супчик, вот тебе, Юрочка, салатик... А он мне какой монетой отплатил? К другой бабе смылся! Да еще где — в Монголии! Ну если б там на какую-нибудь американку позарился или, я не знаю, француженку, я б еще могла понять. А тут... Тьфу, даже говорить не хочется!..
— Значит, любил...
— Кто? — Ира была полна скепсиса.
— Он. Юра твой...
— Кого?
— Ну монголку эту... Там вот, в Монголии, жизнь, наверное, еще хуже, чем у нас?.. Значит, он поступок совершил. Ради любимой женщины... — беспрестанно шмыгая носом, проговорила Лена.
— Да ладно, поступок! У нее папаша там знаешь какой начальник? Так бы он ни за что не остался! Уж я-то Юрочку знаю!
— Все равно...
— Что — все равно-то?
— Любовь есть.
— Да что ты заладила со своей любовью! Что от нее толку то! Одни неприятности да бессонница... А иногда, между прочим, бывает, и тошнит!.. — Ира говорила так, как будто речь шла о каком-нибудь заурядном ОРЗ.
— Чего? — по простоте душевной не поняла Лена.
— Тошнит.
— Как это? От любви?
— Угу. От нее. С тобой никогда на бывало?
— Нет...
— Значит, ты еще многого не знаешь в этой жизни... — проговорила Ирочка многозначительно.
Семендяева снова начала плакать.
— Ну что ты, Лен? Ну ладно тебе... Я вообще не понимаю, в чем проблема-то? Сама его отшила, а теперь плачешь...
Мужик вроде свободный, ты ему нравишься... Ну иди и люби его себе на здоровье! Он же тебя не гонит!..
— Да не могу я!..
— Из-за стервы, что ль, из-за этой? Забыла уж, как там ее?..
— Ползунова...
— Да плюнь ты на нее, Лен! Ты же сама говоришь, Шведов тебя любит... Не может она тебя уволить! Кишка тонка! — Ира конечно же не была посвящена во все тонкости интриг вокруг Шведова и его дома моделей.
— Еще как может! Ты не понимаешь! Шведов — он же, он же гений... Он над всем над этим, понимаешь! А она!.. Ей его вокруг пальца обвести — ну ничего не стоит! Интриганка несчастная!..
— Да, в этом деле мужики против нас слабоваты... — согласилась Ирочка.
— Она же меня просто в угол загнала, понимаешь?! Я же без работы, без Шведова — умру!..
— А без Сережи?
— И без Сережи умру!..
Семендяева с новыми рыданиями кинулась к Ире в объятия.
— Ну Ирочка, миленькая, ну скажи, пожалуйста, что мне делать, а?
— О Господи... — вздохнула такая же несчастная Ирочка. — Я-то откуда знаю...
— Юлечка, вы растете просто на глазах... — похвалил Юлю Шведов после просмотра эскизов.
— Да ладно вам, Игорь Андреевич... — Юля даже покрылась краской от смущения. — Это вы просто из хорошего отношения... Льстите...
— Вот уж неправда! Юлечка, вы же прекрасно знаете, что в искусстве для меня хорошего отношения не бывает. Здесь один критерий: талантливо или не талантливо. А уж как я к вам отношусь — это дело десятое! — возразил Шведов.
— Спасибо, Игорь Андреевич. Загудевший селектор голосом Регины сообщил:
— Игорь Андреич, Мария Петровна на проводе... Шведов моментально схватил трубку.
— Але! Маша! Ну слава Богу, здравствуй, солнышко! Ну как ты доехала?.. Тебя встретили, все в порядке?.. Номер хороший, я надеюсь?.. Ах, вы еще не доехали? С вокзала звонишь? Такие торжества?!.. Можно подумать, что ты с официальным визитом!.. Ну что ж! Красиво жить не запретишь... Ну хорошо- хорошо, позвони, когда устроишься. Только позвони обязательно, ладно? От Юли тебе привет!.. Она здесь у меня, да. Пришла показать эскизы... И вам кое-что принесла... Сюрприз! Приеду, покажу! Ну, целую. Ахмет Саидовичу привет!
Игорь Андреевич пожил трубку. У него словно гора с плеч свалилась.
— Вам привет, — обратился он к Юле.
— Спасибо.
— Ну слава Богу! Доехала. А то я почему-то жутко нервничал. Какое-то прямо предчувствие было, — не постеснялся раскрыться перед Юлей Шведов. — Бред. Нервы. — Он помотал головой, словно хотел отогнать дурные мысли. Постучал по дереву стола.
— Ну я пойду, Игорь Андреевич? — Юля чувствовала себя неловко. Ей не хотелось говорить со Шведовым на щекотливые семейные темы — ей почему-то казалось, что так она предает отца...
— Да, Юлечка, конечно. Спасибо. Я обязательно все передам.
— До свидания.
— Всего доброго, — Шведов уже всецело был во власти каких-то своих мыслей. — Заходите.
Юля вышла.
