— Возможно, — кивнул отец. — Без меня только... Ну а лодыжка-то как теперь?
— Лучше. А поначалу шагнуть не могла! Пришлось ему Меня доставить в травмопункт.
— Все не слава Богу... — вздохнул Сергей. — Ну и что там?
— Наложили жесткую повязку.
— Погоди, — опомнился вдруг Сергей, — он что — в коридоре стоит? И слышит нас?
— Зачем? В свою комнату провела, дала журнальчики...
— Надеюсь, ты понимаешь, что нам не время принимать гостей? Незнакомцев особенно? — В голосе отца звучал упрек.
— А если он устал, пап? Из-за меня? Я все-таки не Дюймовочка... Но он скоро уйдет.
— Не давлю я на тебя, делай как знаешь. К добрым Игорям с их гуманитарной помощью я в общем-то привык... Ничего нового.
Сергей сунул в рот сигарету, чиркнул спичкой, но та сломалась.
— И то, что за помощь эту надо платить, тоже известно, — добавил он, наконец закурив.
— Папа! — Юле не нравилось то, что говорил отец.
— Пореже бы только... и не такую цену бешеную, — закончил все же Сергей.
— Пап, ты сам понимаешь, что с чем ты смешиваешь? — спросила дочь.
— Смутно, дочь... — выдавил усмешку Сергей. — Смутно.
— Вот и я про это.
Юля вышла и, прихрамывая, направилась в комнату. Там, на диване, расположился гость, Игорь. Тот самый молодой человек, который пытался убедить Шведова в том, что приходится ему сыном.
— А вот это уже нехорошо... для первого раза! — возмутилась Юля, увидев, что гость совсем не журналы листает, а просматривает Юлины эскизы, на что разрешения не получал. Юля выхватила у Игоря папку.
— Если бы, наоборот, вы в мою папку полезли... — добродушно заметил молодой человек, — о, я не стал бы отбирать! Впрочем, так защищался, кажется, один голодранец — когда дворецкий застал его у платяного шкафа герцога. Если б, говорит, его сиятельство моим барахлишком заинтересовался, — я бы только польщен был... Наглец, да?
— Вы ни с какой стороны не показались голодранцем, — заметила Юля. — Просто эскизы мои — вам ни к чему. А из вежливости не надо изображать интерес.
— Да ничего я не изображал! — возразил Игорь. — И не собираюсь, между прочим, идейки у вас тибрить. Хотя бы потому, что портретом в основном занят, а вовсе не костюмом.
— Только не говорите, что вы тоже художник, — взмолилась Юля.
— Если не хотите, не буду, — великодушно пообещал Игорь. — Но честно говоря... Было или даже есть такое хобби... Не претендующее ни на что. Кормиться этим я, естественно, не рассчитываю, не настолько наивен.
— А чем же?
— Чем же... чем же... — повторил за Юлей Игорь и, хохотнув, прочел стишок:
«Как жизнь?» — Лиса спросила Волка. Он помолчал, зубами щелкнул И говорит: «Да так... негусто... Давай-ка лучше про искусство».
Это, Юленька, отдельная тема — «я и бизнес». Дебют, можно сказать, у меня на этом поприще! Сегодня. И я его блистательно провалил. Но я не скис. Во-первых, поднабрался ума и опыта; во-вторых — и это щедрая компенсация! — встретил вас...
Юля пожала плечами, делая вид, что не совсем ей понятно, о чем речь.
— Вот только, когда я вел вас в травмопункт, — продолжал Игорь, — мы были на «ты», по-моему... Потом вдруг опять на «вы» съехали. Зря, ей-богу. И вообще, вы посуровели тут, дома.
— Вам показалось, — не согласилась Юля. — Сейчас, кстати, будет чай.
— Значит, все-таки «вы», — не унимался Игорь. — Но почему, интересно?
— Ну хорошо, — сдалась Юля, — пусть будет «ты».
— Пусть, а? Если не жалко? — обрадовался гость. — Слушай, но не надо, чтобы ты ради меня суетилась... Может, я сам? А ты будешь ногу лелеять и давать указания? А?
Юля поднесла палец к губам, прислушалась.
Похоже было, что там, в коридоре, отец собрался уходить.
— Чайник кипел, — раздался из коридора голос Сергея.
Юля выглянула в прихожую.
— Ты куда?
— Курево кончилось, — ответил уже одетый Сергей. — И пройдусь заодно. — Он хлопнул дверью.
Когда Юля вернулась в комнату, Игорь спросил:
— Папа не в восторге от моего визита, да...
— Папе не до того, — сказала Юля. — Ему сейчас вообще ни до чего. — Она помолчала. — Может быть, пойдем на кухню?
— Как прикажете.
Саша постучался в кабинет Шведова. Получив разрешение, вошел.
Игорь Андреевич сидел за своим рабочим столом. Впрочем, работать он даже не пытался. Просто нужно было гденибудь сидеть.
— Игорь Андреевич — такси внизу... уже, — сообщил Саша негромко.
— Анатолий Федорович или отец? — спросил Шведов. -Дед.
— Логично, что ему не терпится, — заметил Шведов. — А собрано-то у тебя все?
Саша кивнул.
— Впрочем, — продолжал модельер, если забыл чтото, — в любой день заберешь. И вообще, возникай время от времени, ладно? Я, знаешь, верю, что мы не случайно сосуществовали, — Шведов поднялся, вышел из-за стола.
—Я тоже, — сказал Саша. — Спасибо за все. До свидания. Состоялось мужское рукопожатие. Только в глаза глядеть было трудно отчего-то.
Шведов слегка ущипнул мальчика за щеку.
— Будь здоров.
— Еще раз за все спасибо. Саша ушел.
Шведов немного постоял, вернулся в свое кресло. Потом встал, подошел к окну, отвел вбок гардину, посмотрел на улицу.
Вещи, судя по всему, были уже погружены. Саша и Анатолий Федорович сели в машину. Хлопнули дверцы. «Волга» приняла с места.
Внезапно Шведов увидел Регину. Она проводила машину взглядом и исчезла в подъезде.
Шведов подумал, что приход ее как нельзя кстати: уж больно не хотелось оставаться одному.
Вскоре раздался звонок, Игорь Андреевич открыл.
— Я принесла вам горячую пиццу! — с порога объявила Регина.
— Весьма тронут, — поблагодарил модельер. — Разденешься или ты так, на одной ноге?
— Да я, собственно говоря... — замялась Регина. — Извините, что я без звонка, Игорь Андреевич.
— Да скинь пальто, скинь, — потребовал Шведов. — Надумала угощать, так давай по всем правилам. Чайник там клокотал недавно...
Шведов помог снять Регине пальто, и оба пошли на кухню. Регина вынула из сумки пакет с пиццей, положила на стол.
— Видела, как последнюю живую душу от меня увозили?— спросил Шведов.
— Ну, видела, — Регина по-хозяйски достала из шкафчика чашки. — В порядке вещей все... разве нет? И наверняка вы были готовы к этому: мальчик же не сувенир, чтобы они вам оставляли его на память?
— Легко ты обо всем калякаешь, — не удержался от колкости Шведов.
— Легко или трудно — позвольте об этом мне самой знать. А вам стоит захотеть — у вас породистый щенок появится. Или кенар певчий. — Регина разлила чай. — О существах более разумных я не
