— Она сама вам их дала?
-Да.
— А как зовут вашу мать?
— Вы же только что прочли!.. Мила... Людмила Гаркалина.
— Мила Гаркалина... — ни имя, ни фамилия явно ничего Игорю Андреевичу не говорили. — Н-да... Ну что тут скажешь?.. Отпираться глупо. Это действительно мой почерк, и письма, судя по всему, тоже мои... Но вот кому, когда и по какому поводу — это увольте... Не хочу вас обидеть, но такое сочетание, как Мила... Как фамилия, простите?
Игорь, демонстрируя обиду, молчал.
— Гар... — попробовал было вспомнить Шведов. — Гар... —Гаркалина.
— Да, Гаркалина... Мне ровным счетом ничего не говорит Если это и было когда-то, то явно в какой- то другой жизни.
— Ничего. Я вам напомню, — сказал молодой человек.
— Сделайте милость, молодой человек, сжальтесь над стариком.
— Вы Железноводск помните?
— Это — воды?..
— Вы были там на практике... Студентом.
—А... Да-да-да... — припомнил модельер. — Лет тридцать назад...
— Двадцать шесть.
— Железноводск... — Шведов хмыкнул. — Другая жизнь... Совершенно другая жизнь... Как будто и не со мной было, честное слово... А вам сейчас сколько? Ах да, вам конечно же двадцать пять?
Игорь кивнул.
— Ну и какова основная цель вашего визита? — взглянув на часы, быстро заговорил Игорь Андреевич. — Ну, помимо восстановления исторической справедливости, разумеется. Короче говоря, что вам от меня нужно?
— Мне от вас?..
— Ну что вы заладили, честное слово? Ну не мне же от вас. Вы ведь ко мне пришли, правда? Не я к вам?! Хотелось бы надеяться — не для того, чтобы шантажировать меня этими письмами.
— Нет, Игорь Андреевич, не для того, — Игорь с трудом сдерживал обиду и возмущение. — Хотя не сомневаюсь, что нашелся бы ряд газетенок, которые с удовольствием бы это напечатали.
— Да, но это не спасло бы вас от нищеты. Уверяю вас, что гонорары там очень и очень скудные, — поведал Игорю модельер.
— Честно говоря, Игорь Андреевич, я думал, что у нас с вами получится другой разговор, — играя желваками, мрачно проговорил Игорь. — Видно, ошибался.
— Конечно, ошибались! Вы что ж, полагали, что я сразу заключу вас в объятия и стану целовать в родинку... на попке. Молодой человек, в молодости я... довольно много ездил. Подолгу, иногда по нескольку месяцев, жил в других городах. Не хочу, чтобы вы меня превратно поняли... Но, уверяю вас, в этой большой стране найдутся еще мальчики и девочки, которые могли бы утверждать на основании моих писем, что я имею некоторое отношение к их появлению на свет. Это сейчас — написать письмо — целое дело. А тогда мы еще не были так испорчены прогрессом. Особенно если дело касалось хорошенькой девушки.
— Я вас понял, Игорь Андреевич. Наверное, мне действительно не стоило приходить...
— Судя по всему, вы питали иллюзии в отношении меня.
— Да нет, я слышал, что многие талантливые художники в обычной жизни циничные и грубые люди, — глядя Шведову прямо в глаза, огрызнулся Игорь.
— Ну вот видите, — не обиделся циник и грубиян. — А теперь — убедились в этом на собственном опыте. Надеюсь, сделаете надлежащие выводы.
— Несомненно. Всего доброго, — Игорь повернулся к двери.
— И вам не болеть, — пожелал на прощание модельер. Игорь быстро вышел из кабинета.
Шведов остался.
Какое-то время смотрел вслед убежавшему молодому человеку, пока не обратил внимания на забытые Игорем письма, которые по-прежнему лежали на столе.
Чертыхнувшись, Игорь Андреевич схватил конверты и выбежал из кабинета.
— Убежал уже? — обратился он к Регине.
— Кто?
— Ну этот... Сын лейтенанта Шмидта.
— Пулей! — Регина быстро перевела взгляд на письма, которые шеф держал в руке.
— Ну ладно... — Шведов убрал руку за спину. — Маша не звонила?
— Я бы вас соединила, Игорь Андреич.
— Ну-ну... — Игорь Андреевич снова вернулся в кабинет Регина проводила его долгим, полным любопытства взглядом.
Юля быстро шла по коридору дома моделей с этюдником на плече, когда ее буквально протаранил какой-то юноша, бледный, с горящим взором, на всех парах несущийся навстречу.
Висевший у Юли на плече этюдник упал. Эскизы рассыпались по полу.
— С ума сошел, что ли?! — Юля даже хлопнула «медведя» ладошкой по спине.
— Извините. — Игорь, а это конечно же был он, понесся дальше, не оборачиваясь.
— Медведь! — выкрикнула ему вслед Юля и принялась собирать эскизы...
Игорь Андреевич в задумчивости разглядывал за своим столом забытые Игорем письма, когда раздался сигнал селектора.
— Игорь Андреич, к вам дама.
— Не понял?!
— Юля, Игорь Андреич, — пояснила Регина.
— А-а... Проси, солнышко, проси...
Шведов убрал письма в ящик стола, поднялся навстречу входящей Юле.
— Добрый день, мадемуазель, рад вас видеть.
— Здравствуйте, Игорь Андреевич...
— Что, новая коллекция? — кивнул на Юлин этюдник модельер. — Решились наконец показать?
Юля смутилась.
— Нет, Игорь Андреич, я, честно говоря, не за этим.
— Вот как? Ну что же... Тогда, выкладывайте, с чем пришли.
— Игорь Андреевич, вы скоро уезжаете...
— Да, вот двадцать девятого у Сашки заканчивается четверть — и рванем. К Маше под крылышко... Слушайте, Юленька, а может, и вы с нами, а? Там — замечательно! Главврач санатория — мой друг, потрясающий мужик. А красота какая! Воздух! Вы были когда-нибудь на Медео?
— Нет.
— Ну тем более. Давайте хотя бы на несколько дней. Уверяю, вы не пожалеете. Билеты туда и обратно фирма берет на себя.
— Спасибо большое, Игорь Андреевич, я бы с удовольствием, но...
— Дела... — подсказал Шведов.
— Угу. Надо быть в Москве.
— Жалко-жалко... Но — дела есть дела. — Шведов автоматически посмотрел на часы. — Ничего, мы еще летом выберемся. Устроим такой большой семейный выезд. В Грецию, например, а? Или опять будут дела? — Игорь Андреевич лукаво улыбнулся.
— Я тут кое-что принесла... — мягко ушла от ответа Юля.
-Да?..
— Вот тут носки шерстяные для Сашки, а то у него ноги мерзнут... — Юля принялась доставать «гостинцы» из сумки.
— Юлечка... — Шведов только руками развел: с одной стороны, вполне естественная забота о брате, а с другой — ну неужели уж Шведов не в состоянии купить мальчику носки?
— ...А это вот крем для мамы. Чтобы лицо не обветривалось... — Юля достала баночку с кремом.
