— Понравилась? — Ползунова прошила Вакарова взглядом, полным женского любопытства и настороженности.
— Милая женщина. Только какая-то неуравновешенная. То рычит, то мурлычет, — ответил поэт.
— Нормально. Как всякая женщина. Тем более, я думаю, она уже знает, что ты пришел в том числе и на ее место.
—Что?! — Вакаров был в ужасе. — Я — на ее место?! Нет. Слышишь, Лена, никогда. Исключено!
— Не волнуйся. Я не буду просить тебя варить кофе. Тем более, — Ползунова усмехнулась, — по- турецки.
— При чем тут кофе? Я бы с удовольствием варил тебе кофе. Это очень приятно — варить тебе кофе. Но оставить эту женщину без ее работы — это убить ее. Выбросить из жизни!
— Саша, — Ползунова даже поморщилась, — давай без риторики.
— Но это действительно так! Этот дом для нее все.
— Успокойся, — Ползунова решила сменить тактику, — никто не собирается отправлять ее на пенсию. Да и рановато. Просто немного подвинем. Незачем такой милой даме возиться с ремонтом, загранпаспортами, транспортом и всем остальным.
— Но я же тоже этого не умею, — возразил Вакаров вяло, испугавшись, что со всем этим нужно будет возиться ему.
— Дурачок. Ты только что показал мне, что ты умеешь. И мне от тебя только это и нужно, — произнесла Ползунова нечто двусмысленное.
— Что, Лена, что я тебе показал? — не понял Вакаров.
— Что ты до наивности, до глупости честный человек. Даже во вред себе честный. Вот и оставайся таким на новой должности. Все проблемы я буду решать сама, но тебе, только тебе, смогу я доверять в этом... лучшем в мире доме моделей...
В приемную дома моделей зашел довольно высокий и симпатичный молодой человек, правда, несколько провинциального вида.
Звали молодого человека Игорь, и нужен ему был его тезка — Игорь Андреевич Шведов. Зачем?
Об этом мы расскажем чуть позже.
Пока же Игорь быстро огляделся по сторонам и смело зашагал в направлении шведовского кабинета.
Остановить молодого человека было некому — Регина умчалась куда-то по делам.
Навстречу юному провинциалу из кабинета вышел Александр Сергеевич.
— Добрый день, — поздоровался с поэтом Игорь.
— Здравствуйте, — кивнул Вакаров, близоруко прищурившись.
— Шведов у себя?
— Нет. Его нет. Болеет.
— Но я же видел, вы вышли из его кабинета! — почти возмутился провинциал. Он уже привык к тому, что люди в столице очень редко говорят правду.
— Там... — Вакаров замялся. — Там сидит совсем другой человек.
— Посмотрим! — Игорь решительно рванул дверь кабинета на себя.
Ползунова, все еще сидевшая за шведовским столом, удивленно вскинула брови.
— Извините, — Игорь растерялся. — Я думал, здесь Шведов...
Леночка посмотрела на молодого человека с интересом...
Сергей, как всегда, открыл дверь в Ленину квартиру своим ключом, но распахнуть ее до конца не смог. Помешала цепочка.
Сергей в нерешительности замер. Наконец нажал на кнопку звонка. Еще раз. Никакой реакции.
На третий звонок из-за двери, словно все это время пряталась за ней, появилась Семендяева.
Выглядела она неважно: неестественная бледность, синяки под глазами. Как любила говаривать мама Сергея, Анна Степановна, «краше в гроб кладут».
— Ты уже встаешь? — спросил с порога Сергей. Семендяева безразлично кивнула, сняв цепочку, впустила Сергея в квартиру.
Сама, пройдя в комнату, поспешила лечь.
— Тебе плохо? — быстро раздевшись, Сергей прошел в комнату вслед за Леной.
Лена не ответила.
— Может быть, вызвать врача?
— Это не лечится, — Лена вздохнула.
— Что «это»?
— Как у тебя дела? — вопросом на вопрос ответила Лена.
— Я тебе кое-что привез. Там, в коридоре, пакет.
— Спасибо. Зависла пауза.
— Что-то произошло? — нарушил наконец тишину Сергей.
— Нет-нет... То есть... — Уткнувшись в подушку, Лена вдруг неожиданно зарыдала.
— Лена... Леночка! Что такое? Леночка!
Сергей опустился на кровать рядом, провел рукой по Лениным волосам.
Оторвавшись от подушки, она прижалась к нему.
— Ну не надо. Ну что ты...
— Я не представляю, как я буду без тебя жить... — рыдала у Сергея на плече Семендяева.
— А почему ты должна быть без меня? Вот я. Я же здесь... Но Лена только пуще зарыдала.
— Все будет хорошо... Будет, будет. Я пришел сегодня... Я приду завтра. И послезавтра. А хочешь, мы пойдем на телевидение?
— А почему на телевидение? — раздалось сквозь рыдания.
— Сейчас все туда ходят. Это теперь вместо театра. На съемки какой-нибудь игры. Или ток-шоу, — пояснил Сергей.
— Какого шоу?
— Ну, на котором вопросы зрителям задают. К нам в контору как раз сегодня клиент один приходил. Всех желающих пропусками одаривал. Ты какой вопрос хочешь, чтобы тебе задали? Про любовь или про политику?
— Никакого.
— А если подумать?
— «Почему я такая несчастная?»
— Минуточку! — Сергей быстро выскочил в коридор и вернулся с бананом, который извлек из одного из принесенных Лене пакетов. Но есть банан Сергей не стал и даже Лене не предложил, а решил «сделать» из него микрофон. — А теперь, дамы и господа, — изображая телевизионного ведущего, заговорил в микрофон-банан Сергей, — я хочу задать вопрос самой красивой девушке в этом зале: «Девушка! Почему вы такая несчастная?» — быстро очистив верхушку банана, Сергей откусил от него маленький кусочек. Протянул Лене.
— Потому что дура! — честно ответила в «микрофон» Семендяева.
— Откуси, — велел Сергей. Семендяева послушно проглотила кусочек.
Выхватив у Лены микрофон, Сергей громко заговорил с интонацией восторженного идиота:
— Итак, друзья, девушка ответила, что дура! Как вы, вероятно, уже догадались, сегодня речь у нас пойдет о человеческой глупости. В качестве экспертов хочу вам представить обаятельную дуру! Улыбайся! — прошипел он Семендяевой, — снимают же! И... меня, старого дурака! Которого вы, впрочем, уже знаете! — Сергей перевел взгляд на Лену.
Она счастливо улыбнулась.
— Ты не хочешь на ток-шоу? — спросил Сергей уже нормальным голосом.
Семендяева отрицательно помотала головой. Сергей помрачнел.
— А что ты хочешь? — не дождавшись ответа, Сергей заговорил сам. — Лена. Сегодня я... Я совершенно не исключаю, что все кончится тем, что я сам сделаю тебе предложение... Только не надо на меня давить! Хорошо?! Все должно быть естественно! Дай мне осознать, что я не могу без тебя. Чтобы я понял, что, просыпаясь, я хочу видеть именно тебя. Что именно с тобой я хочу ругаться по поводу того, кому
