— Я открою.
Как всегда пренебрегая правилами безопасности, предписывающими спрашивать «кто там», Анатолий Федорович открыл дверь.
Перед ним стоял симпатичный молодой человек с бумажкой в руках. Заглянув в эту бумажку, молодой человек поднял глаза на хозяина дома.
— Здравствуйте, Анатолий Федорович!
Анатолий Федорович никогда не видел этого юношу и поэтому не смог скрыть удивления.
— Здравствуйте, молодой человек. Вы ко мне?!
— Позволите войти?
Анатолий Федорович посторонился, пропуская Биг-Мака в прихожую. Биг-Мак быстро осмотрел прихожую. Все правильно. Именно в таких домах и бывают неожиданные удачи. Откуда знать старику, что одна из его марок за последние сорок лет выросла в цене в миллион раз!
— Еще раз здравствуйте. Я из инвестиционной компании «Каравелла». Вы с Анной Степановной свои ваучеры еще никуда не вложили?
Анатолий Федорович отрицательно покачал голвой.
— Замечательно! Вот проспект нашей фирмы. — Биг-Мак выудил из кейса и передал старику листок бумаги. — Но, если позволите, я бы хотел рассказать вам обо всем не спеша. У вас есть несколько минут?
— Постойте, молодой человек, я не совсем понимаю. За что такое внимание?
— Да честно говоря, я уже почти весь ваш дом обошел. Кто-то сразу свои ваучеры продать хочет. Но вы же не из таких. Сразу видно, вы человек предусмотрительный, вы лучше вложите во что-нибудь солидное, продавать не станете.
— Что продавать?
— Ваучер. Приватизационный чек. Наша компания «Каравелла» разместит их наивыгоднейшим образом и возьмет минимальные комиссионные. Семьсот процентов годовых вас устроит? Причем все будет оформлено завтра же, конкретно на вас с супругой, безо всяких очередей, и «время пошло».
— Что значит, на меня? — Анатолий Федорович старался разобраться в неожиданном предложении.
— Вы придете, — Биг-Мак вынул толстую тетрадь, пролистал ее, — в одиннадцать тридцать с супругой... Да! И обязательно с паспортами. Наш адрес — улица Мясницкая, тринадцать. Извините, но другое время завтра занято. Мы выделяем каждому клиенту полчаса, и вам не придется ждать, клерк немедленно оформит именные квитанции на получение дивидендов. Извините, мы еще не успели отпечатать настоящие акции — Россия, что возьмешь... — Биг-Мак очень тщательно проработал подробности и действительно боялся чтонибудь забыть. — Принесете и оставите у нас ваучеры, но взамен получите самые надежные гарантии и постоянный доход!
Биг-Мак мог говорить еще долго, но раздался звонок в дверь. Анатолий Федорович открыл.
На пороге возник запыхавшийся Дуб. Не успев перевести дух, Дуб заговорил.
— Этот... Из «Каравеллы»... У вас?
— У меня, а что? — Анатолий Федорович посторонился, пропуская мальчика в прихожую.
— Слава Богу! А то моя мать его выгнала, а сейчас батя пришел, а она ему рассказала, а он ее как... Ну и меня тоже... Говорит, без него не возвращайся, чтоб на завтра да на утро...
Концерт прервали выпуском новостей, и Анна Степановна заинтересовалась долгим отсутствием мужа.
— Толя, кто там опять?
— Все в порядке, Анечка, это ко мне.
Дуб не дал договорить хозяину дома. Впрочем, он его и не интересовал. Для него существовал только Биг-Мак.
— Пойдемте к нам, а то отец... А то мне... Это мать...
— Нет, ты, Пономарев, меня к себе больше не затащишь. Да и время на завтра у меня уже кончилось. Я вот только что с товарищем Кузнецовым договорился на одиннадцать тридцать. — Биг-Мак повернулся к Анатолию Федоровичу, словно призывая его в свидетели. — Да?! Мы уже договорились?
Но Дуб, как хороший ученик, твердил одно и то же.
— А отец... А мать... А он мне...
— Итак, Анатолий Федорович, — Биг-Мак решил не обращать внимания на запыхавшегося подростка. — Вот вам наш адрес, ждем завтра в...
— А как же я?! — Дуб уже орал.
— Сказал же, нет больше на завтра. — Биг-Мак был непреклонен.
— Да мне ж отец не поверит! Скажет, что я вообще никуда не ходил. В подъезде курил!.. Да он мне!..
— Слушайте, молодой человек, — Анатолий Федорович решил вмешаться. — Как вас зовут?
— Би... То есть Николай. — Чуть не прокололся Биг-Мак.
— Так вот, Николай, давайте, мы придем послезавтра, а завтра освободите для Пономаревых.
— А вам что, безразлично? Это же целый день пропадет. Я же вас задним числом оформить не смогу!.. Вы потеряете почти два процента... Это минимум шестьсот рублей...
— Ничего, переживу. — Старик снисходительно улыбнулся. — Как у вас послезавтра?
— Сейчас посмотрю. — Биг-Мак внимательно пролистал тетрадь. — Давайте в то же время. Подойдет?
— Вполне.
— Записываю. Послезавтра в одиннадцать тридцать — Кузнецовы.
— Ас нами как? С Пономаревыми? Может, зайдете? Отец там...
— Не поверите, Анатолий Федорович, но это еще не самый страшный случай! Хорошо, пошли к твоему отцу! До свидания, Анатолий Федорович. Всего наилучшего, ждем вас послезавтра. Не подведите меня...
— Приду-приду. Мы с супругой будем ровно в одиннадцать.
— В одиннадцать тридцать...
— Мы любим прийти чуть пораньше.
Юля и Шведов сидели на очень удобном диване, за низким журнальным столиком. Кофе в чашках остыл, мороженое в блюдцах растаяло. Разговор шел уже давно. У Юли мокрые, красные от слез глаза. Шведов говорил, глядя не на нее, а в свою пустую кофейную чашку.
— Юленька, пойми меня. Я не знал, что ты за человек. Это не имело значения с точки зрения моего к тебе отношения. Но было важно, как ты отнесешься ко мне. Поэтому я узнал, где ты учишься. Приехал к директору училища и попросил дать возможность набрать практиканток-стажеров. Ты бы видела, как он обрадовался! Честно говоря, идея не моя. Это Регина придумала. Она вообще мастерица на выдумки. Я ей, конечно, в целом ситуацию не объясняю. Только отдельные фрагменты. И она дает изумительные тактические советы. — Игорь Андреевич усмехнулся подвернувшемуся каламбуру. — Иногда, правда, не очень тактичные. Мне и в голову не могло прийти, что ты так превратно меня поймешь... Я очень люблю твою маму. И вот даже решился попросить твоей помощи. Ты уже взрослая, все понимаешь. Конечно, я не претендую на то, чтобы ты считала меня своим отцом. Это было бы смешно. Но поверь, для меня ты дочь. — Шведов посмотрел на Юлю, надеясь понять, что она по этому поводу думает, но не нашел ее глаз, девочка внимательно изучала узоры на ковре под столом. Помолчав, Игорь Андреевич продолжил: — Маме сейчас очень трудно. Она хочет уйти ко мне, но не знает, как к этому отнесешься ты, Саша... Помоги, Юлька... Не мне, маме помоги... Давай поможем ей быть счастливой...
Юля молчала. Она не могла говорить. И не только из-за слез. Просто было очень тяжело. И обидно.
В квартире Кузнецовых зазвонил телефон. Маша не ждала звонка, но трубку взяла быстро. Почему-то показалось, что это звонит Шведов. Поэтому и произнесла чуть более официально, чем обычно.
— Я слушаю.
На том конце голос тоже был официальный.
— Гражданка Кузнецова?
