кавалерийский корпус, в котором состояла эта дивизия, находился в резерве части под командованием генерал-лейтенанта Уварова, До позднего вечера инженерные части и ополченцы продолжали возводить укрепления по всей линии расположения войск, достраивали редуты, расширяли флеши. Такие флеши по самому центру позиций держал Багратион.
Роман ходил как в горячке, не замечая ничего вокруг. Ему чудилось, что Лиза – это знак проклятия, каким помечена эта война. Кому и за что это зловещее проклятие, он не знал, он только чувствовал, что в смертях, в сотнях, тысячах, десятках тысяч смертей, которые уже были и которые еще будут, и в дьявольской сущности Лизы есть что-то связывающее. Когда же Роман внезапно столкнулся с Лизой, он вдруг неожиданно для себя схватил ее за руку и потащил в сторону от людей, снующих вокруг. Укрывшись в остатках березовой рощицы, которые еще не успели срубить на военные нужды, он, испытующе глядя ей в глаза, тихо сказал:
– Я видел вчера вечером.
Лиза удивленно подняла брови.
– Вот как… – спокойно ответила она, – Ну что ж, должна признаться, мне этого совсем не хотелось.
– Кто ты?! – требовательно спросил Роман, стараясь не повышать голоса, хотя их вряд ли могли услышать, i Лиза устало вздохнула:
– Это вопрос. Сколько раз я его слышала, ни разу не ответила правды.
– Ты человек?
– Что значит «человек»? Кто такой человек?
– Создание Божье!
– Ах, создание Божье. А если Бога нету?
Роман вспыхнул. Ему все стало ясно.
– Так ты отродье дьявола!
Лиза улыбнулась:
– Ну какое же я отродье? Разве отродье стонало бы так в твоих объятиях? Разве тебе было бы так хорошо с отродьем?
Она нежно провела рукой по его щеке, но Роман ударом отбросил руку. Ему стало стыдно и совестно,
– Я заявлю на тебя, – сказал он уже не так решительно.
– Не смеши меня! Что же ты заявишь ? Юнкер Разин пьет кровь раненых солдат ?
– Я вызову тебя на дуэль! – воскликнул он.
– Женщину? – язвительно спросила Лиза.
– Но как же… – упавшим голосом забормотал Роман. – Ты же пьешь их кровь…
– А ты чем лучше? Этой сабелькой ты не пьешь их кровь?
Роман замотал головой, не в силах найти ответ.
– Ведь он же дворянин… Ведь нельзя же кровь нечистым…
– А мужику, значит, можно? Я вам, сударь, вот что доложу: на вкус – одинаково.
От этих слов Роман вздрогнул и отступил назад, с ужасом глядя на Лизу. Не в глаза, которых он не мог уже разобрать, а в лицо, которое недавно еще казалось ему самым прекрасным на свете, ангельским лицом. Не в силах больше оставаться близко с ней, он повернулся и бросился бежать.
Роман бродил около часа по лагерю, приходя в себя от слов Лизы. Ему было плохо, как не было уже давно. Он не понимал, что происходит с ним, что он чувствует сам по себе и по отношению к Лизе. Любил ли он ее? На этот вопрос он пытался ответить, осознавая все яснее, что потеря ее для него оказалась больна. Ничего перешив и не надумав, он вернулся к костру и угрюмо сел невдалеке. Офицеры разливали кипяток из закопченного чайника, болтавшегося над костром, много курили и громко смеялись. Как обычно. Они не могли сейчас друг без друга, а Роман вдруг оказался совсем один.
– Что с вами, Киреев? – К Роману подошел высокий красавец юнкер Андрей Углава и предложил ему кипятку. – Хлебните, старина, согрейтесь, Я вижу, вы совсем смерзлись! – Он рассмеялся. Роман обнял кружку и стал греть ладони. Тепло обвивало кисти рук, текло за рукава, растворялось в крови и усыпляло. Роману виделась Лиза, лежащая на глянцевой траве в мужской сорочке, на ее бедре играет солнечный луч, отражаясь и золотя бледную кожу. Картина не движется, только лучик скользит по ее телу, ниже, к бледному сгибу под коленом. Вдруг Лиза улыбается, обнажая звериные клыки, и издает рычание…
Загрохотали пушки. Роман очнулся, крутанул головой, приходя в чувство. Костер прогорел. Ходили казаки и гусары, бессловесные, как призраки, затравленно оглядывались офицеры, держа руки на эфесах. Бой уже начался, и невидимые волны человеческого страха докатывались и сюда, за деревню, в резерв. Роман никак не мог сбросить с себя пелену какого-то непонятного забытья, ощутить реальность происходящего. Чувство надвигающейся опасности смешалось с остатками давешних страхов и образом Лизы.
Он сбросил шинель и зябко поежился. Рассвет едва продирался сквозь желе тумана. Роман искал взглядом Лизу, подсознательно стремясь убедиться в том, что виденное им – сон. Лизы не было. Проплыл рядом полковник, опустив нос в землю, и пробурчал;
– Готовьтесь, ротмистр, и до нас дело дойдет.
Через пару часов остатки полка скучковались вокруг лошадей, но Лизы все не было видно. Время туманом окружило людей, не желая уходить.
Наконец по цепи пошли окрики командиров: из штаба прискакал генерал с адъютантами. Было приказано атаковать левое г крыло французов, дабы отвлечь внимание Наполеона и оттянуть часть сил на себя.
