Владимир Полуботко
У СТЕН НЕДВИЖНОГО КИТАЯ
Рассказ о том, как и почему мне пришлось покинуть вполне приличную работу преподавателя в частном и очень дорогом колледже — я пропущу. Ясное дело, что просто так с такими рабочими местами не расстаются. Даже, если данное расставанье чисто внешне и выглядит, как добровольное, лёгкое и небрежное: мол, да пошли вы все!.. Да стоит мне только!.. Да меня везде возьмут!..
И вот, на какой-то момент я оказался безработным — никто и никуда меня брать не собирался, и кончилось всё тем, что я, как побитая собака, обратился в обыкновенную школу для обыкновенных детей, где я когда-то давно-предавно работал и где меня ещё и до сих пор кое-кто из тамошнего начальства помнил.
Взяли меня на работу без разговоров, потому что учителей русского языка и русской литературы нынче не хватает — все вдруг разом поперевелись, поразбежались кто куда смог, а особенно мужчины.
На новом месте я спросил: а что получают сейчас учителя? Какие деньги?
Ответ совершенно потряс меня. То, что зарабатывал современный российский учитель, означало, что представитель этой профессии превращён в коврик для вытирания ног. Да ведь жить на такие деньги — абсолютно нельзя! Но я присмотрелся к этим лицам — знакомым и незнакомым, и увидел, и понял, что люди живут. Государство и общество, расплодив такое количество депутатов и чиновников, какого и при советской власти во сне не могло присниться, государство и общество объявили своим учителям войну. А только те, знай себе, живут да и живут. Да ещё и работают — тихо, подавленно, в каком-то постоянном шоке, но — работают.
Стал работать и я.
В конце концов ведь и «простых» детей тоже должен же кто-то учить! Ведь не всё же должно доставаться только выкормышам скоробогатеев! Хотя, если честно, то такое рассуждение не очень-то утешало. У меня — семья, и чем её кормить? Возвышенными рассуждениями? А ведь я специалист в своём деле — высокой квалификации!
Но не успел я поработать в «простой» школе и двух дней, как мне встретился на улице один мой старый и добрый приятель Ваня Стегненко и говорит:
— Я тебя давно искал! Где ты так долго пропадал?
Я рассказал ему: сел на мель, ушёл оттуда, откуда нормальные люди сами добровольно, из-за каких- то там высших принципов никогда не уходят.
Ваня Стегненко горько посмеялся над моими фантазиями (а у него и своих фантазий и заскоков, вроде совести, идей о служении чему-то и прочей ерунды было сколько угодно, и он это знал за собою), а затем и сказал мне:
— У меня есть работа для тебя. На стороне. Ты оставайся пока в своей школе — трудовая книжка, педстаж — это всё вещи нужные, вещи святые…
Тут Ваню понесло в какие-то очень длинные рассужденья, от которых у меня всегда слипаются глаза и подкашиваются колени — мой друг страдал в тяжкой форме излишним многословием.
— …а основной заработок у тебя будет в другом месте! — закончил он какое-то длинное высказывание.
— Подожди! Какой основной заработок и в каком месте? Я что-то прослушал! Не понял!
— А вот я повторю ещё раз!..
И я стал внимательно слушать:
Беженец… бежал с солнечного Кавказа в чём мать родила… очень даже свирепые и кровожадные ЛИЦА хотя и КАВКАЗСКОЙ национальности, но всё-таки не совсем той же разновидности, к которой он сам принадлежит, лишили его и его семью всего-превсего, нажитого за долгие годы… дети, которые почти не знают по-русски… и надо бы подзаниматься с детишками… конечно, он тебе неплохо заплатит… вот ты с ними и подзанимайся, подучи их там кой-чему… а он — заплатит…
— Он? Этот такой же голодранец, как и я, или даже ещё хуже? Да и как я смогу брать с голодранца деньги? У меня и совесть-то не позволит!
— Ну я не знаю, как тебе ещё объяснять! Я же тебе русским языком говорю: ЗАПЛАТИТ!.. Что ты хочешь? Ведь это же ЛИЦО КАВКАЗСКОЙ НАЦИОНАЛЬНОСТИ — как их сейчас принято называть! Ха-ха-ха!.. А они — всегда при деньгах!.. В общем так: я напишу тебе сейчас адрес и телефон, а ты звони там, договаривайся. Сошлёшься на меня.
Кавказское семейство, куда я направился по указанному адресу, жило примерно в том же районе города, что и я — недалеко от набережной Дона.
Старенький полуразвалившийся деревянный домик. Рядом, через забор — какая-то пышная размашистая стройка. А здесь — доживающая свой век халупка. Приют беженцев. Внутри домика — почти никакой мебели. Кое-как сваленные вещи, но — очень немного. В основном же — пустота. Голые ободранные стены и — пустота. Я — бедно живу. У меня в квартире — обстановка более, чем скромная, но уж здесь-то!.. Одно слово: беженцы есть беженцы.
Хозяин, почтенного вида кавказец лет сорока, представился мне: Сократ Тенгизович. Назвал и фамилию, но — очень труднопроизносимую. Я ему тоже доложился по всей форме: Антипов Григорий Гордеевич, специалист по русскому языку и литературе. Почти сразу же и без малейших усилий мы перешли на ты. Хозяин представил мне затем и жену: Лолита. Двенадцатилетнего сына: Баграт. Сына шестилетнего: Джемшер.
Я и Сократ прошли на кухню, помыли руки и сели за стол. Лолита поставила перед нами вполне приличные яства, и я отметил, что сама она с нами за стол не села, а лишь держалась в сторонке в ожидании распоряжений мужа — подать, унести. Ишь ты — специфика Кавказа! Кавказский менталитет. Хозяин производил впечатление человека колоссальной физической силы и столь же колоссальной воли. Глаза — серо-голубые, очень умные, способные проникнуть куда-то глубоко и непрошено в самую душу собеседника, а волосы — чёрные.
Я своими голубыми глазами вполне выдерживал его взгляд, хотя, признаюсь: мне это давалось нелегко. Сам попробовал было залезть в тайники его души и, как кажется, не залез. Броня! В этом лице было нечто — то ли комическое, то ли жутковатое — не поймёшь. И где-то я это лицо уже видел! Где?
Сократ коротко и толково рассказал мне суть дела: он — грузин, жена — абхазка, дети же соответственно — сделаны наполовину из материала грузинского, наполовину из материала абхазского; ну а на Кавказе-то во времена великих исторических потрясений и перемен надо быть или тем, или другим, и никакой половинчатости в этом принципиально важном вопросе не допускается. Вот и пришлось драпать — и от тех, и от других. Потому как обезумели и те, и другие…
Я отметил про себя, что он очень хорошо владеет русским языком. Огромный словарный запас, какой может быть только у человека — и умного от природы, и образованного, и развитого. Характерный грузинский акцент, немного смешной, который не спутаешь ни с каким другим акцентом на нашей планете — это да. Акцент есть акцент. Ну, на то ж он и грузин, чтоб иметь смешной акцент!
Сначала были общие фразы:
— Народ грузинский — это очень древний и высококультурный народ! У нас, в Грузии, много великих математиков, много прекрасных композиторов, много знаменитых шахматистов, киноактёров… Всего — много! Но сейчас у нас, конечно, наступила какая-то полоса всеобщего повального помешательства! Ты не должен думать, что это надолго. Это придёт и уйдёт. А высокая культура останется!..
— На свете существует двенадцать буквенных алфавитов! И два из них — на Кавказе! У грузин — свой, у армян — свой! Вот так! Как только нам понадобился алфавит — мы ни у кого ничего просить не стали, а сами себе придумали свой алфавит. Грузины — себе! Армяне — себе! Ну, ты, конечно, видел наши алфавиты — грузинский и армянский? Ведь это же какие алфавиты! Конечно, грузинский — лучше. У нас и буквы красивее, чем у армян; у нас они кругленькие, такие симпатичные, а у них — удлинённые какие-то, как вытянутые от удивления лица. Но что об этом зря говорить! Это всем известно! Этот факт всеми в мире
