— Ну неужели вы не догадались? Анджелка, ты не против, Солнечная?
— Нет, Роско, я не против. Я… я даже горжусь.
Сказав так, Анджелка вдруг недоуменно посмотрела на Роско. У него тоже возникло это странное чувство, будто однажды он уже слышал все это.
— Что, дети, примолкли, вспомнили, о чем-ни будь? — Чагар усмехнулся. — Управник Карт идет.
К небольшому холму, где стояли Роско, Чагар и Анджелка, подходил Карт Анджел в сопровождении огромного неуклюжего человека и еще одного парня, на котором меха сидели более ловко. Роско узнал старшину Переселенцев Крааса, а парень был незнаком.
— Здравствуй, Ник, здравствуй, Роско. Зятек, ты где пропадаешь, почему дома третий день нет? Анджи, мать на улицу не выходила?
— Роско с дядей Ником обходили Поселок, лечили обмороженных, больных. С мамой Сиэной все в по рядке. Крошка Дэнни капризничает, у него режется первый зуб. Самого тебя десятый день нет. И не рычи на Роско, не то позову моих друзей.
— Совсем от рук отбилась… — проворчал Карт Анджел, но тон сбавил. Покосился на дочь опасливо. — Зятек, ты бы жене наказал, пусть она с друзьями своими поаккуратнее. У нас еще Нашествие все по мнят, а она, видите ли, разгуливает прямо по Городу. Людям время нужно дать. Уж того довольно, когда с неба народ, как град, посыпался… А я, — Управник был рад переменить тему, — тоже в Поселке все дни валандался. Вот у него, — похлопал по плечу Крааса. — Дел там…
— Привет, Краас. Кто это с тобой?
— Привет, Роско. Солнечной и Чагару почтение.
Краас еще нетвердо говорил на местном варианте стандарт-земного. «В конце концов, — подумал Роско, — оба языка сольются, и получится нечто общее. Земляне и планетники сольются еще быстрее. Все придет в норму, все будет хорошо. Откуда же у меня эта неотвязная тревога?»
Он взглянул на жену. Он знал — необъяснимое, тревожащее беспокойство начало преследовать ее еще раньше, с первых их шагов, когда прямо из тьмы Северных Ходов, персонально для них троих распахнутых Землей, они моментально очутились в метельной круговерти планеты. Анджелка сразу запнулась и упала. Ник Чагар где-то потерялся. А вокруг были еще люди, люди, растерянные, недоумевающие, испуганные, дрожащие от холода Переселенцы…
— Что?
— Я говорю, Наставник Мик совсем плох. А На ставнику Свату хоть бы что. Водит дружбу с Волом- пьяницей из Города… ох, простите, Управник.
— Ничего-ничего, это же его в Городе так и прозвали. Дурной чапан дурного через степь видит.
— А это со мной Соонк, дельный парень, сразу освоился, помощником будет мне, как Мис у Большого Карта…
— Краас, — перебил Ник Чагар, — я просил брать на заметку все случаи — ты помнишь?
— Да, — поспешно сказал тот, — да, да. Все возвращается. Не так чтобы у всех и сразу, но… людей-то сколько. Перемещений, правда, еще не замечалось.
Оно понятно, тут растеряешься — куда? Я сам…
— Возвращается, — Чагар выглядел довольным. — Ну, Управник, как говорится, здравствуй и прощай. Я больше не нужен тут. Двинусь к себе, посмотрю, что там с Хижиной. Говорят, Поселок почти добрался и туда. Прощай, Карт, прощай, Роско, прощай, Солнечная Анджела, прощайте все. Анджи, не забывай, ты теперь — целая планета…
— Это как? — спросил Карт Анджел.
— Это вот они тебе объяснят как. Ну…
Подали друг другу по очереди руки крест-накрест. Краас и тут умудрился быть неуклюжим. Анджелка поцеловала Чагара в морщинку на щеке.
— Роско, проводи меня немного.
— Я подожду тебя, Роско, тут, пусть отец идет, — сказала Анджелка.
Сухой длинный Чагар шагал легко рядом с Роско по влажному снегу. Снега степи таяли, но Город с Поселком не заливало — от отрогов Горы равнина, видимо, шла вниз. Роско подумал, что никто здесь еще не ходил босиком по голой земле.
— Ты обратил внимание, Роско, — возвращается! — почти торжествующе сказал Ник Чагар. — Все, что было присуще людям на твоей Земле. Я уверен, что это был лишь краткий перерыв, вызванный Переселением и неизбежной встряской.
Они остановились.
— Скин в своих разглагольствованиях сказал одну дельную вещь. «Доступно всем и каждому», — сказал он. — Каждому из людей, Роско! Мы здесь просто за были, занятые выживанием. Пришли вы, вы напомните нам. Может быть, это будет через поколение, через два, через шесть. Но мы все вспомним. И все сможем.
Вообще, Роско, какова же должна быть сила человеческого разума, если он может побороть любой другой во Вселенной! Поганец Скин говорил, что не стоит гордиться всей нашей расой. А я вот горжусь! Глядя на тебя, глядя на Солнечную. Посмотри, пророчество Ки все-таки сбылось…
Роско подумал, как однажды ночью в постели поделился с Анджелкой своим впечатлением, родившимся под сверкающими дверьми Северных Ходов. Как Чагар показался ему схож с Наставником Скином. Она прижалась и прошептала: «И мне. И я, Роско. Я только не хотела говорить. Мне Почему-то страшно». Он успокоил ее тогда.
Сейчас это сходство проглядывало еще сильнее.
— А чего же ждать дальше? А, Роско? Без оков, без присмотра, без навязанного нам пути? Да еще с тем даром, что оставила Земля? Я верю…
Роско захотелось прервать его.
— Ник, в ваших книгах были хоть какие-то намеки на сверхразум, что послал людей в ковчегах на Земной путь? Зачем было разрушать материнскую планету?
Что стало бы с разумами, которые гасила Земля, оставь их развиваться по их собственному желанию? Какую в конечном итоге картину представляла бы из себя Вселенная? Ведь ваши книги писали умные люди, как я понял. Неужели никто не задавался вопросом? В конце концов — откуда взялась эта шестерка, которой преклонялись что у вас, что у нас?
Ник Чагар взглянул на Роско сверху вниз. У него были молодые глаза на старом лице. Он смотрел с доброй улыбкой, и Роско пробрала дрожь — до того было похоже.
— Нет, Роско, ничего такого там не было. Думаю, что мы этого никогда не узнаем. Да так ли это нам нужно? Что ж, — Чагар подкинул на спине походный мешок. — Давай прощаться, Солнечная заждалась.
Смотри, она уже играет со своими друзьями. Будьте счастливы, дети, навещайте старика.
— Да. Обязательно, Ник.
Они подали друг другу руки.
Солнце планеты Анджелы стояло почти в высшей точке дуги («Желтый карлик, — машинально отметил Роско), тень Чагара на снегу была совсем короткой. Роско смотрел ему вслед и вновь переживал мучительное состояние раздвоенности, будто все это уже бывало с ним прежде.
Потом решительно мотнул головой и бегом устремился к Анджелке, ожидающей его. Издали было видно, как мерцает возле нее воздух.
— Здравствуй, Роско.
— Здравствуй, Анджелка. Мы с тобой не устаем говорить это друг другу, верно?
— Это потому, что хорошо помним, как прощались. Взгляни на моих друзей.
— Анджи, ты совершенно уверена, что можешь ими управлять? Что они тебя слушаются? Что это безопасно? Ведь это, как я понимаю, те же огни, которые нападали на Город.
— Сколько можно доказывать тебе и всем вам! Ну, хорошо, смотри. Вот так. А этот так. А эти у меня сейчас закружатся… вот, видишь?
— Неужели тебе самой не страшно? Вспомни, как ты испугалась в Пещере Инка.
— Я испугалась за тебя, глупый. Ки-снадобье действует безотказно. Кроме того… есть еще одна причина.
