Луна в тумане: Путеводитель по боевым искусствам для новичков

безмятежным в минуты волнений,
прежде всего научись
быть собой в час покоя.

(Хун Цзычен. Вкус корней)

После того, как вы в совершенстве освоите тонкое искусство пребывания «внутри себя», вам потребуется сделать еще один маленький шаг, чтобы парить, будто феникс над грешной землей. А именно — овладеть «слепой» техникой, то есть научиться проделывать комплексы любой сложности с закрытыми глазами. Тот, кто думает, что это пустое дело, пусть попытается выполнить так один-два поворота с какими-нибудь ударами и блокировками. Будет странно, если он при этом не потеряет равновесия.

Исполнить что-то в быстром темпе с произвольными углами и направлениями действительно несложно, однако со снижением скорости трудности вырастают в геометрической прогрессии. В условиях полного отсутствия зрительных ориентиров в нашей бедной голове смерчем взметаются полчища фантомных ощущений и сигналов, способных напрочь лишить нас осознания низа, верха, азимутов и расстояний. Поэтому уверенная работа с закрытыми глазами является показателем того, что вам удалось достичь предела самодостаточности в гармонии Инь и Ян. Теперь никакие вихри сумасбродного мира не в состоянии выбить вас из колеи.

Работа вслепую элементарна: тренируйтесь обычным порядком, но с закрытыми глазами. Главное требование — не хватать все сразу. Начните с базовых вещей и переходите к последующим, лишь в совершенстве отточив предыдущие. Применительно к оружейным техникам это справедливо десятикратно, так как любой посторонний предмет в руках есть попросту дополнительный фактор, требующий обуздания.

Такая специфическая работа поглощает много времени и требует полной самоотдачи, упорства и спокойной, несуетливой обстановки. Одно дело — под счет инструктора раз за разом «долбить» блоки и удары, но совсем иное — пытаться уловить и закрепить некие эфемерные нюансы восприятия, которые проявляются вначале настолько смутно, что сразу и не скажешь, есть они или нет. К тому же успех напрямую зависит от личной принадлежности каждого к одной из двух категорий, на которые изначально разделен род людской: интроверты и экстраверты. Интровертам легко, поскольку они самой природой «завернуты» внутрь. Самосозерцание, медитация, размышление и отрешенность от окружающего мира — их стихия. Им не интересны двуногие соседи по планете Земля. Самодостаточным от рождения, этим счастливцам остается лишь огранить сей алмаз, придав чудесному дару некоторые специальные моменты — и вот перед нами невозмутимый герой, достойный служить самому Нефритовому императору.

Экстраверты же пребывают в невыгодном положении, ибо люди данной породы распахнуты наружу, а бескрайний, суматошный окружающий мир во всем его многообразии и есть их космос. Какое тут созерцание, какая безмятежность? Тысячи событий, сотни бесед и дел уносят их, подобно горному потоку. Пять минут одиночества для них нестерпимы, попав на необитаемый остров, они через месяц сходят с ума, тогда как интроверт в подобной ситуации решит, что взят живьем в рай.

Но терпение и труд все перетрут, и при наличии непоколебимого усердия даже выкрученный диск- жокей может стать завзятым пустынником. Вопрос лишь в упорстве и количестве затраченного времени.

* * *

Птица, которая долго томилась на земле,
непременно взлетит высоко.
Цветок, который распустился первым,
рано отцветет.

(Хун Цзычен. Вкус корней)

Глава 5. КОМАНДОРА ШАГИ ЗЛЫ И ГУЛКИ…

О стойках, перемещениях и прочем

Не косись пугливым оком,
Ног на воздух не мечи,
В поле гладком и широком
Своенравно не скачи.

А. С. Пушкин

Мы, несчастные дети машинного мира, едва обучившись науке переставления ног, считаем программу исчерпанной, и всю оставшуюся жизнь эксплуатируем детские навыки, шагая из дома в магазин и с работы домой, так как в действительности ничего большего от нас не требуется. Но история, между прочим, гласит, что отпрысков дворянского сословия во времена оны скрупулезно и придирчиво обучали, наряду со многими иными дисциплинами, также искусству ходьбы, дабы не выглядело чадо ни расхлябанным, ни чересчур скованным. Само собой, есть индивиды, с рождения наделенные кошачьей грацией, но таких мало. Однако если в очереди в кассу можно стоять по-всякому, то вряд ли это допустимо, когда на тебя несется пьяный детина с ломом наперевес. Кстати, здесь любопытным образом смыкается круг, поскольку истинный мастер в щекотливой ситуации назревающей битвы как раз и будет стоять (чисто внешне) как ни в чем не бывало, новичок же непременно опустится в какую-нибудь «стойку дракона» и зашипит паровозом.

Каждая школа и стиль предполагают свой собственный рисунок скачек по ристалищу, вытекающий из общей концепции и арсенала используемых техник. Самые характерные построения такого рода — преобладание круговых (ай-кидо, багуа-чжан) либо прямолинейных (синьи-цюань, каратэ) движений, работа руками или, наоборот, ногами, и т. д. Но какие бы выкрутасы ни оставили нам в наследство отцы-основатели, порядок обучения мастерству перемещения бренного тела в пространстве остается одним и тем же для всех действительно старых школ. Вначале следует учиться стоять, а только потом — ходить, бегать и прыгать. В традициях, где счет тренировочного времени исчисляется, как и положено, не месяцами, но годами и десятилетиями, а усердно отзанимавшиеся три-пять лет считаются лишь подступившими к вратам учения, все эти «три-пять» безропотные абитуриенты проводят в основном в различных статических позах, закладывая основу, без которой дальнейшая работа лишена смысла.

Разумеется, спортивные направления не могут позволить себе такой роскоши, поэтому уже на второй тренировке доблестные гладиаторы резво носятся, сражаясь с «тенями» и друг с другом. Очень может быть, что для светлого зала с единственным противником и массой прочих льгот и запретов вполне достаточно уметь подпрыгивать, будто мячик, легко смещаясь вправо-влево и вперед-назад.

Но традиционные стили изначально ориентированы на предполагаемый бой со многими вооруженными противниками, окружившими со всех сторон и нападающими одновременно. В такой