– А с какой это стати человеку плохо с открытой дверью? – Тайкины глаза стали круглыми и заблестели, как у нервного оборотня, это означало, что она уже всего на свете забоялась и готовилась задать панического стрекача.
– Таюнчик, Тайчик мой дорогой, ну посуди сама, что такого ужасного в открытой двери, тем более, если из-под нее не вытекает лужа крови? Она может быть открыта по множеству вполне мирных причин. Например, я когда выскакиваю к соседке на минутку, тоже дверь не закрываю.
– А чего тебе волноваться, кто к тебе полезет, у тебя ж Лаврентий в прихожке сторожит! Можно и настежь растопырить, желающих не найдется!
– Как хочешь, а я загляну.
– Сена, не надо, умоляю тебя! Чует мое сердце…
– Прекрати, а? – рассердилась я. – Не нагнетай атмосферу, псих ненормальный!
Приоткрыв дверь, я просунула голову внутрь и вежливо поинтересовалась, есть ли кто-нибудь дома? Ответом было молчанье, только где-то в квартире тихонько тикали часы. Войдя в небольшую узкую прихожую, загроможденную до невозможности платяными шкафами-купе, я повторила свой вопрос. Чувствуя себя неловко, вот так вот вторгаясь в чужой дом, я заглянула сначала в одну комнату, оказавшуюся скромно, но уютно обставленной спальней с фотопортретом пожилой тетеньки на стене, а затем в смежную со спальней комнату, со стандартной мебельной стенкой, диваном, креслами и паласом. На паласе, лицом вниз лежала женщина в темно-синем халате. Лежала она в такой позе, будто изо всех сил хотела добраться до дивана, но у нее так и не получилось. Крашеные хной волосы, забранные в хвостик, полные ноги в шерстяных чулках, на руке, вытянутой вперед, часики с коричневым ремешком… В воздухе витал какой-то знакомый специфический запах.
– Кошма-а-а-ар! – внезапно раздалось над ухом, и я едва не взвилась к потолку от ужаса. – А я ведь тебе говорила, чует мое серд…
– Тая, – прерывающимся голосом выдавила я, – гадость ты несусветная, сколько ж раз просить не подкрадываться вот так вот тихо!
– А чего шуметь-то в незнакомой квартире? – она нервно озиралась по сторонам. – Пошли отсюда, а? Идем быстрей, дружочек…
– Ну что ты за человек такой, а? – вполне обоснованно возмутилась я. – А вдруг она еще жива и ей можно помочь? Надо вызвать скорую…
– Ага, жива, просто спит на полу в такой вот позе, – передернуло Тайку. – И как ты собираешься объяснять скорой, а потом и милиции кто мы такие и что тут делаем?
– Нужно хотя бы пульс пощупать.
– Иди, щупай, мне как-то не очень хочется.
Я натянула на руки перчатки, самоотверженно шагнула к женщине, наклонилась и потрогала ее шею. М-да, Астахова Маргарита Юрьевна была мертва окончательно и бесповоротно.
Глава двадцать первая
Размерено тикали часы, а мы все стояли над неподвижным телом и почему-то не уходили.
– Как ты думаешь, она естественной смертью умерла или от каких-то других причин?
– Знаешь, Тай, сложно сказать. Кстати, возможно, она не столько до дивана хотела добраться, сколько до телефона, вон, видишь, аппарат стоит.
У диванного подлокотника и впрямь примостился маленький телефонный столик с кнопочным аппаратом. Не знаю, как Тайка, но в моей душе мгновенно проснулся маленький, въедливый, пусть и трусливый, но крайне любопытный детективчик, и я принялась осматривать обстановку. У окна располагался круглый столик, накрытый желтовато-белой кружевной скатертью, такие обычно вяжут крючком, скрашивая пенсионный досуг. На столике вазочка с пластмассовыми ромашками и стеклянная пепельница «под хрусталь», каковые имелись в большинстве курящих советских семей. На всякий случай я решила посмотреть, нет ли там чего интересного, не ожидает ли меня окурок с отчетливым отпечатком хищных зубов предполагаемого преступника. К сожалению, пепельница была девственно чиста, зато я обнаружила кое-что другое. Мое пристальное детективное внимание привлекло небольшое красное пятно, оно было так размазано, словно кто-то пытался его затереть. Сняв перчатку с правой лапы, я потрогала пятно пальцем, оно было еще влажным…
– Ты чего там нашла? – заинтересованная Тайка тоже подскочила к столику.
– Пятно, – я наклонилась и понюхала, различался отчетливый спиртовой запах. – Похоже, оно винное.
– Ну и что?
– Оно свежее еще, вот что! И смотри, его хотели затереть.
– И что? Подумаешь, большое дело, решила женщина пропустить бокальчик винца, пролила немного и попыталась вытереть, чтобы всю скатерть не стирать.
– Тай, что с тобой? Мозг совсем слипся что ли? Пятно свежее, значит, вино пилось совсем недавно, буквально перед смертью! Так что ж она, перед самой своей кончиной пропустила стаканчик, затерла пятно, отнесла на кухню бутылку с бокалом… Кстати о птичках.
И я поспешила на кухню. Поразительно, но в чужой квартире, да еще и в обществе трупа, я чувствовала себя вполне спокойно, без душевных истерик, сказалось видать то, что на теле не было никаких зияющих кровавых ран, да и имелся у нас с Таиской уже кое-какой опыт общения с бездыханными телами, ну притягиваются они к нам, что ж поделать. Зайдя на кухню, я обозрела перспективу. Простенький светлый кухонный гарнитур, холодильник «Ока», на подоконнике горшки с цветами, ситцевые занавески – хозяйка явно не страдала от переизбытка денежных средств. Заглянув в мойку из нержавейки, я обнаружила, что пластмассовое ситечко основательно забилось всякими пищевыми отходами, поэтому в раковине осталось немного воды, воды с розоватым оттенком… Разумеется, я наклонилась и тщательно принюхалась. Вино, конечно же, вино. Приоткрыв дверцу шкафчика, я заглянула под мойку, в мусорном ведре не просматривалось никаких бутылок из-под алкогольсодержащих жидкостей. Тогда на всякий случай заглянула в холодильник. Продуктовый набор примерно такой же, как у меня обычно бывает и бутылка кефира на дверце.
– Ну и что здесь? – заглянула на кухню Тайка.
– Судя по всему, вино вылили в раковину, а бутылку унесли с собой, в ведре ее нет.
По очереди открывая дверцы навесных шкафчиков, я поискала сушку с посудой. На верхней решетке, среди разномастных кружек стояло четыре винных бокала, эдакие большие граненые рюмки из толстого стекла. Вытащив на свет все четыре, в двух на донышке обнаружила по чуть-чуть водички.
– Тай, можешь мне уши откусить, если хозяйку не угостили отравленным вином, причем буквально перед нашим приходом.
– За-за-зачем? – мужество и выдержка стремительно покинули непобедимую Таисию Михайловну, она снова собиралась стать нервным оборотнем, склонным к панике.
Откуда же я могла знать, кому так сильно помешала бедная пенсионерка?
– Пойдем отсюда, а? – жалобно заскулила подруга детства и отрочества. – Представляешь, если нас тут сейчас застанут?
Да, пожалуй, имело смысл сворачивать снасти. И мы тихонько пошуршали на выход. Прежде чем вылезти на площадку, пристально изучили горизонты через крошечную щелку в приоткрытой двери. Горизонты были чисты и тогда мы тихонечко вышли на лестницу. Закрывая за собой дверь, я услышала отчетливый щелчок – закрылся замок. Не веря своим ушам, я попробовала снова открыть дверь, но нет, замок и впрямь защелкнулся изнутри. Ба-а-атюшки… теперь в квартиру с трупом сможет попасть только МЧС… Тайка не обратила на это никакого внимания, и я решила поведать ей о содеянном позже, когда мы откажемся подальше от Жулебино. Возиться с лифтом не стали, пошли пешком, храня самый беспечный вид из всех возможных. А вот на улице нам почему-то резко подурнело, причем сразу и обеим, видать дошла, наконец, вся ужасть ситуации. В глазах потемнело, ноженьки в коленках ослабли и нам потребовалось срочно присесть куда-нибудь на лавочку, начхав на зимнее время года. Ну мы и присели на лавочку прямо у подъезда. Умом то мы понимали, что надо убираться поскорей куда подальше, но сделать этого никак не могли, потому как силы нас покинули. Синхронно закурив, мы посмотрели друг на друга и я тихо произнесла:
– Тай, я дверь захлопнула.
