– И что? – так же тихо ответила она.
– А то, что теперь в квартиру не попадешь, никто случайно не обнаружит, что она открыта, не заглянет и не наткнется на тело. Сколько пройдет времени, прежде чем родственники забьют тревогу? И забьют ли вообще? Вдруг она ни с кем не общалась?
– Погоди-ка, – Тайка выдохнула дым и откашлялась, – как это ты дверь захлопнула? Замок изнутри что ли закрылся?
– Да.
– Получается, убийца мог спокойно захлопнуть дверь, не беспокоясь, что тело так сразу найдут, но он оставил дверь открытой? Специально, что ли?
– Не знаю, – пожала я плечами, – может, и случайно, в спешке…
– Нет, ну вообще, бред какой-то, кому понадобилось ее убивать? – Тайка практически пришла в себя. – В квартире никаких следов ограбленья, да и что там у нее грабить-то? Рухлядь одна.
– Причем тут ограбление? Думаешь, грабитель пришел к бабусе с бутылкой вина и принялся душевно угощать?
– Допустим, было у Астаховой все же что-то ценное, икона какая-нибудь редкая, кольцо от пра-пра- бабушки, да мало ли что, с чем не расстаются даже от большой нужды. Кто-то, с кем она была знакома, знал о существовании этой вещи, вот и решил завладеть ценностью любым путем.
Тут из подъезда вышла бабулька с собачкой породы «злобная моська» на поводке. Увидав нас, она охнула:
– Девочки, что ж вы на холодном-то сидите!
– Ноги устали, – тяжело вздохнула Тая.
– Ноги у них устали! – всплеснула руками бабуля, а моська уселась и принялась чесаться. – Вот я в ваши годы…
И понеслось. Но, не успела словоохотливая бабуля как следует удариться в воспоминания своей молодости, она переключилась на следующую мысль:
– А вы пришли что ль к кому-то? У нас вы не живете, я тут всех жильцов знаю.
Боже, похоже, мы нарвались на местное всевидящее око и всеслышащее ухо, уж свезло, так свезло! Я уже открыла, было рот, чтобы сказать: просто мимо шли, устали и присели, как вдруг Тая выдала:
– Мы к Маргарите Юрьевне приходили.
– К Астаховой, что ли? – бабуся прищурила всевидящие очи, дабы получше нас разглядеть.
– Ага, к ней. Только ее дома нет, вот ждем, вдруг придет скоро.
Я сидела ни жива, ни мертва, не понимая, зачем Тайка все это рассказывает.
– Надо же, раньше к ней столько девушек-то за день не ходило.
– Сколько девушек? – автоматом переспросила я.
– Да вот совсем недавно, буквально перед вами, одна девица приходила, я с ней в лифте ехала, рыжая такая, видная девица.
Мне стало жарко так, будто я не на зимней лавке сидела, а на горячей сковороде.
– А вы к Маргарите зачем пожаловали? – продолжало допытываться всеслышащее ухо.
Я молчала, предоставив подруге самой выкручиваться из ситуации, в которую она сама же и вкрутилась.
– Мы из газеты, – довольно флегматично ответила Тая.
– Из газеты? – услыхав такие новости, бабуся похоже окончательно передумала выгуливать свою жучку дальше подъездных ступенек. – Чего это Маргаритой газеты заинтересовались? Знаменитость она что ль какая? А из какой вы газеты?
Судя по тому, как поджались ее губы, не очень-то жаловала жучковладелица покойную Маргариту, хотя, скорее всего, она вообще никого не жаловала, больно уж вредной выглядела старушка, да еще и эта собачонка противненькая… Я вообще не люблю все, что мельче ротвейлера.
– Из газеты аномальных явлений, – все тем же флегматичным тоном произнесла Тая. – Гражданка Астахова позвонила нам в редакцию и сообщила, что в ее квартире завелся барабашка, вот мы и приехали взять интервью.
Теперь бабуля губ не поджимала, она раскрыла рот от удивления, а Тайка тем временем продолжала, глядя куда-то в пространство:
– Только, похоже, она не только в нашу редакцию позвонила, но и еще куда-то, а та девушка, вы ее хорошо рассмотрели? Можете описать? Хотелось бы узнать, кто из конкурентов нас опередил.
– Конечно, хорошо рассмотрела, мы же в лифте вместе ехали, – бабуля даже возмутилась, что ее могли заподозрить в плохом рассмотрении визитера. – Среднего роста, губы ярко накрашены, на носу очки черные, модные такие, волосы дюже красивые: рыжие, длинные, вьются – крашенные, наверно, да завитые. Нынче у молодежи волосы плохие, три пера торчат и все, откуда ж кудрям взяться с такой-то экологией? Вот вы все про барабашек пишете, а вы б лучше про экологию написали. Вот вчера что Зюганов сказал…
И я подумала, что скамейка эта поедет вместе с нами на Выхино, потому что она намертво примерзнет к нашим попам еще до того, как мы дослушаем, чем там закончилась пламенная речь Зюганова.
– А в чем она была одета? – бесцеремонно перебила равнодушная к политике и в особенности к Зюганову Таисия.
– Кто? – не сразу переключилась политически подкованная гражданка.
– Журналистка из конкурирующей газеты.
– В полушубке она была.
– В норковом?
– Нет, в лисьем.
В принципе, это не важно, из какого зверя полушубок, вряд ли у весьма и весьма обеспеченной девушки он один единственный. И только теперь до меня дошло, что за запах такой был в квартире – там пахло герленовским «Шалимаром»…
– М-да, – промямлила Тая, поднимаясь со скамьи, – похоже, это и впрямь из конкурирующей газеты, они там все в лисьих полушубках ходят. Ладно, приятно было пообщаться, не судьба нам сделать репортаж.
Я поднялась вслед за Тайкой и мы потихоньку начали отгребать от подъезда.
– Вы не расстраивайтесь, что не застали-то ее, – бабуля поспешила за нами, – какой там может быть у нее барабашка? Врет она все! В голове он у нее видать завелся, а не в квартире!
Ох, так и хотелось с умным видом сказать напоследок: «Люди, любите друг друга…»
К остановки шли медленно и молча, было над чем призадуматься, господа присяжные и заседатели.
– Зачем Вике понадобилось травить двоюродную сестру своего обожаемого Аркашеньки? – произнесла Таисия в пустоту, ко мне не обращаясь. – С какого такого перепугу?
– Не знаю, – честно призналась я.
– А может, она пришла точно так же как и мы, увидела тело и убежала?
– Если Маргариту отравили до прихода Виктории, то и пятно на скатерти и вода в стаканах и раковине сто раз успели бы высохнуть. Слушай, а если это была вовсе и не Вика? Мало ли на белом свете рыжеволосых девушек.
– Не мало, но тут уж слишком густо их получается, тем более, рыжие, длинные, кудрявые волосы не так часто встретишь, к тому же, это было бы слишком невероятным совпадением.
Подошла маршрутка, мы загрузились внутрь и поехали к Выхино. В магазинчике у дома приобрели кое- что из продуктов к ужину, и Тайка осталась ждать меня во дворе – Лавра решили прогулять вместе. Замерзать до полного обледенения, так за компанию. Гулять пошли в школу, таскать пупсика по двору на поводке не хотелось, надо ведь лохматке размяться и порезвиться среди собратьев. На улице стемнело так, будто стояла глухая ночь, на самом же деле стрелки только-только подбирались к шести часам. Вот за это зиму особенно не люблю. Не люблю и все тут.
Так как на прогулку мы вышли в неурочный час, основная масса собачников выдвигалась на променад в районе семи – восьми часов, нам никто не мешал предаваться раздумьям, а Лаврику носиться по окрестностям, школьный двор пустовал. Пока Лаврентий читал многочисленные послания на деревьях и углах здания, мы обсуждали произошедшее.
– Сен, ты вообще что-нибудь понимаешь? – Тайка вытащила из пачки предпоследнюю сигарету и
