дикой долине рукотворный оазис?
– А с чего ты взял, что она дикая? Может здесь кто-нибудь живет.
Они подошли к оазису поближе. Деревья оказались абсолютно одинаковыми – ствол к стволу, ветка к ветке.
– Н-да… – запрокинув голову, Ирвин разглядывал листья.
Едва они ступили под аккуратную ровную тень деревьев, как земля под их ногами дрогнула и друзья полетели куда-то вниз, а на поверхности, вместо деревьев осталось лишь ровное место с редкими кустиками травы.
– Апс! – пес приземлился на ворох мокрых листьев почти одновременно со своим хозяином.
– Уй! – сроут упал на голову Пилату и, скатившись, шлепнулся в листья.
– Ты мне весь ум отшиб, розовый толстяк! – завопил пес.
– Там отшибать нечего, – Фантус поднялся на ноги и с отвращением стряхнул с шерсти листья. – Противно-то как… листья… мокрые… бе-е-е!
– Где это мы? – Ирвин огляделся. Они находились в небольшом подземелье, ото всюду торчали корни деревьев, что-то тихо капало в темноте…
– В неприятностях, где же еще, – проворчал Фантус, запрокидывая голову и разглядывая опрокинутые кроны деревьев. С них срывались редкие листочки и, кружась в сыром воздухе, падали вниз. – Вечно мы куда-нибудь да влипнем, не можем по-культурному.
– Давайте посмотрим, может, есть какой-нибудь выход наверх, – сказал юноша.
Друзья обследовали подземелье, но ничего похожего не отыскали – место нового заточения напоминало отчаянно глубокую яму.
– Восторг, да и только, – вздохнул сроут, – какое-то стихийное невезение.
– Амиель нас искать будет, – Ирвин рассматривал висящие вниз кронами деревья, пытаясь понять, как же действует ловушка. – Станет волноваться…
– Ах, Амиель! – вспылил Пилат. – Его беспокоят ее волнения! А то, что мы тут сгнием, как эти листья, никого не колышет!
– Тише, Пилат, – юноша погладил собаку по лохматой голове. – Ребята, призраки говорили, что будут знать, где мы находимся, если мы их вызовем. Они смогут нас и отсюда вытащить.
– Мы слово забыли, – буркнул Пилат, – у нас склероз коллективный.
– Будем вспоминать, – развел руками сроут, – выхода нет.
Они присели на ворох листвы и задумались. Внезапно в темноте подземелья возникло едва заметное желтоватое свечение. Свечение дрожало, становясь ярче, и вдруг рассыпалось множеством огоньков.
– Что это еще за новости? – насторожился сроут, а Пилат сразу же пододвинулся к хозяину поближе. Огоньки бесшумно парили в воздухе, а потом начали складываться в строчки:
– Чего? – удивился Ирвин. – Эй, кто здесь? Есть тут кто-нибудь?
– Что за игры такие? – сроут вскочил на ноги, но к огонькам подойти не рискнул. Они же сложились в новые строчки:
Фантус с Пилатом оторопело таращились на висящие в воздухе светящиеся буквы, а Ирвин потер ладонью лоб, немного подумал, и сказал:
Это слеза. Ну, или слезы, как хотите.
– Это небесное отражение в луже, – ответил юноша.
Ирвин посмотрел на замерших напряженными изваяниями Фантуса и Пилата.
Это – друг, – сказал Ирвин.
Ирвин вдруг почувствовал, как сильно начинает кружиться голова. Подземелье стало расплываться перед глазами… Юноша пошатнулся и едва не упал.
– Ирвин, что с тобой? – забеспокоился сроут.
– Не знаю, – он тряхнул головой, пытаясь отогнать наваждение. – Что-то мне нехорошо…
– И мне! – простонал Пилат. – В голове мутно! И тошни-и-ит!
Фантус прислушался к своим ощущениям и насторожился. Ему тоже становилось не по себе.
– Кажется, нам зубы заговаривают этими неграмотными стишками, – процедил он, – надо самим выбираться, пока не поздно. Ирвин, вспоминай пароль привидений!
Юноша медленно опустился на кучу листьев и склонил голову, его глаза остекленели, взгляд сделался бессмысленным.
– Что же делать? – перепугался сроут. – Пилатыч! Помогай! Думай! Вспоминай!
Глаза собаки заволакивала мутная пелена. В воздухе возникла надпись:
– Хорошо, – сказал сроут. – Давайте! Я угадаю! Что там за слово? Друзья, держитесь, я все угадаю!
Фантус молча смотрел на строчки, мысли путались. Сроут знал, что если ошибется, ни он, ни его друзья не выберутся отсюда.
Полл… – едва шевельнулись губы Ирвина, – Полл…
– Ах, да! – воскликнул Фантус. – Единорог! Его рог способен очищать воду! Огоньки засуетились, выстаиваясь в новую фразу.
– Хм-м-м, все это может продолжаться до бесконечности, – сроут посмотрел на неподвижного Ирвина и на пса, безвольно раскинувшего лапы.
– Эх… прости, Пилатыч, – Фантус размахнулся и наподдал когтями в собачий бок. Пилат моментально очнулся и взвыл, подлетая в воздух.
– Вспоминай слово! – завопил Фантус прямо ему в морду. – Смотри, что с Ирвином! Нас заколдовывают!
– Кто? Как? – пес в недоумении почесался.
– Откуда я знаю? Надо выбираться отсюда!
– Слово… слово… – забормотал пес, – «Комар», «Карман», «Кардан»…
– Ну?
– Не сбивай с мысли! К….к… кар.. кар… может, «Кармалл»?
– Да! – от ликующего вопля Фантуса огоньки дрогнули и разлетелись. – Правильно!
Сроут бросился к Ирвину, извлек из-под рубашки юноши медальон, надавил на камень и крикнул:
– Кармалл! Прием! Как слышно? Прием! Спаси-и-и-и-те-е-е!
Глава восемнадцатая: Ах! Ах! Ах!
Амиель с Поллом обыскали всю долину вдоль и поперек, но новые друзья будто сквозь землю провалились.
– Куда же они могли подеваться, Полл? – в сотый раз спрашивала девушка у единорога. – Они что, бросили нас?
Амиель была близка к отчаянию, мысленно она уже связала свои ближайшие дни с Ирвином, его склочным псом и маленьким важным сроутом, а теперь они так неожиданно исчезли.
– Полл, надо подняться в воздух и полетать над долиной!
Расправив кожистые крылья, единорог оторвался от земли. Держалась за его жесткую гриву, Амиель внимательно всматривалась в безмятежные красоты Долины Блуждающих Огней, в надежде увидать пропавшую троицу. Мелькнуло знакомое озерцо, и девушке показалось, что в его окрестностях что-то не так… Ах, ну да, конечно, рядом с озером шелестел небольшой лесок… так где же он теперь?
– Полл, летим-ка туда!
