– Н-нет, – заявила Лили, уверенная в том, что, если бы такое распоряжение отдал Грейдон, слуги беспрекословно бросились бы его исполнять.
– Я уез-зжаю з-завтра. Сд-делайте в-все н-не-обх-ходимые п-пригот-товления.
– Прошу прощения, миледи, но это невозможно, – заявил Тиллери. – Утром я напишу графу и…
– Н-нет! – Лили стукнула ладонью по ближайшему столу. – Я г-графиня Г-грейдон! Я н-не реб-бенок! Не д-домашний Зв-верек! И н-не п-пленница в св-воем соб-бственном д-доме!
Миссис Хэллоуби взволнованно приложила ладони к щекам.
– О, конечно, нет, миледи!
– Безусловно, нет! – вторил ей Тиллери.
– В-вот и х-хорошо, – сказала Лили более спокойно и перевела дыхание. – З-значит, я уезж-жаю з- завтра ут-тром.
Миссис Хэллоуби присела в реверансе.
– Я немедленно все уложу, миледи.
– А я позабочусь о том, чтобы подготовили коляску, – сказал Тиллери, снова поклонившись.
Глава двадцать первая
– Ну разве можно было представить, что погода может так быстро измениться? Была дождливой, а теперь солнечная. И всего за два дня?
Грейдон направил лошадей в ворота парка, довольный тем, что он и Фрэнсис решили покататься до наступления часа пик.
– Да, – ответил он. – Весна хоть и с опозданием, но пришла.
Было приятно снова видеть Фрэнсис улыбающейся. Какое-то время ему казалось, что этого никогда не случится, в таком отчаянии она была из-за Чарльза Кассина. Но постепенно она снова становилась той солнечной Фрэнсис, которая так очаровала его два года назад. Они много времени проводили вместе, понимая, что без этого им обоим было бы намного трудней. Фрэнсис очень хорошо выразила это однажды днем, когда они прогуливались по Кенсингтон-Гарденс: «Какое счастье, что мы не разрушили нашу прекрасную дружбу своим браком». И это было правдой. Он обожал Фрэнсис за то, что она такая, какая есть, но она никогда не могла бы воспламенить в нем ту любовь и страсть, которую вызывала только Лили.
Мысли о Лили были менее ободряющими. Она не отвечала на его письма, которые он продолжал писать ей каждую ночь, наверное, думала, что он лгал, обещая прислать за ней, обещая приезжать в Сан-Кэтирс как можно чаще. И он не мог осуждать ее за это. Потому что ничто, кроме трусости, не удерживало его от возвращения домой и ничто, кроме страха потерять ее, не мешало ему послать за ней. Так он оставался в Лондоне даже все пасхальные дни, посылая ей письма и моля Бога о том, чтобы они убедили ее в неизменности его любви.
– Я уеду из Лондона в конце следующей недели, – объявил он Фрэнсис.
– О Грейдон, правда? – оживилась она. – Леди Лилиан так обрадуется, что вы приедете. Да и вы так скучаете по ней. Вы нашли себе замену в парламенте?
– Да. Мне следовало подумать об этом раньше, ведь я не ездил в Сан-Кэтирс с тех пор, как узнал обо всех этих слухах.
– И напрасно, – сказала Фрэнсис с легким укором. – Когда я думаю о милой леди Лилиан, которой так одиноко в Сан-Кэтирсе, мое сердце рвется к ней. Разве может быть что-либо более ужасное, особенно для молодой жены! Она наверняка думает, что совсем вам не нужна.
– Наверняка, – мрачно подтвердил он. – Молю Бога, чтобы мне удалось убедить ее в обратном, не открывая ей всей правды.
– Вам не удастся вечно держать ее в Сан-Кэтирсе, – сказала Фрэнсис. – В конце концов, вы будете навещать знакомых или принимать друзей. Не лучше ли признаться во всем самому? Вы могли бы облегчить ее страдания, заверив ее в своей любви и в том, что женились на ней по собственному выбору.
– Меня она, возможно, и простит, но едва ли простит своего брата. Мне-то граф Кардемор безразличен, но Лили любит этого дьявола. Она будет просто убита, если узнает о той роли, которую он сыграл в нашем знакомстве.
– Наверное, вы правы, – согласилась Фрэнсис. – А может, вам стоит поговорить втроем? Вы вместе с ее братом могли бы…
– Мы вместе с братом, – задумчиво перебил Грейдон, пытаясь представить себе эту сцену. – Вы знаете, Фрэнсис, а в этом что-то есть. Напишу сегодня же Кардемору и спрошу, не согласится ли он встретиться со мной в Сан-Кэтирсе.
– О, надеюсь, что он согласится!
Грейдон улыбнулся и потрепал ее по руке.
– Вы очень помогли мне, моя дорогая, в таком неприятном деле.
Она положила руку, затянутую в перчатку, на его руку.
– Я так сочувствую леди Лилиан. Мне остается только пожелать, чтобы вам никогда не пришлось так надолго оставлять ее в одиночестве.
– Такого больше не повторится.
Он высвободил свою руку и коснулся ее щеки, потом сел прямо и подстегнул лошадей. Леди Фрэнсис замерла и охнула.
– Грейдон! – вскрикнула она. – Это не леди Лилиан?
