поедет в Одессу.
— Катя, я всё оплачиваю плюс наградные, но я могу быть уверена?
— Конечно, дорогая. Только где его там искать?
— Надо послать Михаила самолётом. Тогда он встретит Жору прямо у поезда, вагон номер семь или восемь, я точно не знаю, но это неважно, он его сразу узнает: Жора там — самый красивый.
— Ну если так, то даже Миша догадается. Но только какой номер поезда?
— Ой, номера не знаю. Но точно знаю, что самый фирменный. Потому что Жора в других не ездит. Всё же такой работник такого министерства. Престиж и прочее…
— Он всё сделает, как вы велели. Не беспокойтесь. Только что ему делать, если он найдёт Жору, а тот не отдаст эту вещь?
— Ах да, я и забыла! Жоре надо же вернуть деньги. И на дорогу Мише. Как ты думаешь, сколько ему надо на всё, кроме стоимости подвесок?
Катя активно зашевелила губами, потом начала загибать пальцы на руках.
— Я думаю, что не больше тысячи рублей.
— Как тысячи?! — удивилась Анна Леопольдовна.
— Ну как же, Анна Леопольдовна, посчитайте сами. Ведь до аэропорта надо на такси? Правильно?
— Правильно.
— А меньше чем за двадцать рублей туда и обратно никто не поедет. Так?
— Так.
— Билетов нет, доставать надо?
— Надо.
— А там гостиница нужна?
— Нужна.
— Считаем: гостиница пять рублей за сутки плюс пятьдесят за то, что мест нет, а тут найдётся. Так?
— Ой, ладно, я согласна. Пока мы считаем, поезд уже прибудет. Я бегу за деньгами, а ты пока подготовь мужа.
— Хорошо. Ждём вас с полутора тысячами и — в аэропорт.
— Как с полутора? — опять удивилась Анна Леопольдовна.
— А мне за моральные издержки? Ведь три дня и двенадцать часов без мужа. Я же молодая женщина, Анна Леопольдовна.
— Ах, ну тебя! Ты всё шутишь. Я побежала.
В дверях лифта она столкнулась с Бонасеевым.
— А как же обед, Анна Леопольдовна? — удивлённо спросил он и развёл руками, в одной из которых болталась авоська с хлебом.
— В следующий раз, — улыбнулась Анна Леопольдовна и исчезла в лифте.
Бонасеев вошёл в квартиру, и Катя с ходу набросилась на него:
— Переодевайся в светлый костюм, вот другие ботинки.
— Так ведь обед отменяется вроде, — недоумевал профессор.
— Какой обед?! Ты едешь в Одессу! Чемодан я сейчас соберу. Вот смотри: плавки, полотенце…
— В какую Одессу? Зачем?
— Так надо. Я всё сейчас объясню!
— Никуда я не поеду.
— Ну конечно, Миша, ты туда не поедешь. Ты туда полетишь самолётом.
— И не полечу. Что у тебя за взбалмошный характер! Это всё она, да?
— И она, и я. Ты сейчас всё поймёшь. Надо встретить в Одессе фирменный поезд и там, в седьмом или восьмом вагоне, найти самого красивого мужчину. Понял?
— Катя, не надо, мне надоели ваши красивые мужчины. Опять какой-нибудь Жора…
— Откуда ты знаешь? — насторожилась Бонасеева.
— Откуда, откуда… мало ли откуда. Я не хочу потакать тебе в твоих махинациях. И товарищ Ришельенко мне советовал…
— Ришельенко? — уже испугалась Катя. — Ты с ним знаком?
— Я — да и тебе советую. Очень порядочный человек. Так что я умываю руки. И ухожу, чтобы ты не утомляла себя бесплодными попытками уговорить меня. — И он направился к двери.
— Ты куда? — в ужасе вскричала она.
— На кудыкину гору! — ответил он и тихо закрыл дверь с другой стороны.
Катя с минуту стояла в растерянности, потом начала набирать телефонный номер, но тут же бросила трубку, встала и забегала по гостиной. Два противоречивых чувства раздирали её на две примерно одинаковые части: ощущение, что просьба Анны Леопольдовны не может быть выполнена, и чувство, не рекомендующее так просто отказаться от наметившихся денег.
«Да, дела, — произнесла она про себя. — Но как же быть?»
В это время послышались шаги по коридору, и в дверях появился человек, снимавший у неё комнату.
Глава 14
Любовник и муж
— Могу вам сообщить, что профессор ваш — изрядное трухло.
— Ой, да я знаю это, что ты меня убеждаешь, — рассеянно отвечала Катя. — Кстати, ты, значит, слышал весь разговор?
— Извините, но невольно пришлось. Всё происходило так громко…
— Зови меня на «ты», мы ведь пили на брудершафт.
— Ну хорошо, ты. Я, может, смогу тебе чем-то помочь?
— Ты — помочь?.. — задумалась Бонасеева. — А впрочем, почему нет? — Она даже обрадовалась. — А ты сумеешь сделать, что требуется? Ты ведь слышал, что?
— Да, пришлось услышать. Так что инструкции не надо.
— Но я боюсь, ты справишься?
— А чего справляться? Жору я знаю, слава богу, виделись, знакомы. — Вартанян приналёг на слово «знакомы».
— Не надо, милый, ты же всё узнал. Это герой не моего романа. — Она впервые назвала его «милый», что пустило по его лицу изрядное количество красной краски. Катя, естественно, это заметила и поняла, что надо и дальше так поступать. — Действительно, тебе будет проще, если ты его знаешь, — продолжала она. — Но трудность в другом. У меня сложилось впечатление, что он не очень хочет отдавать эти подвески, даже если ты будешь возвращать ему деньги.
— А что же тогда делать?
— Вот тут-то и надо будет сообразить.
— Но как бы то ни было, если подвески едут в Одессу, их легче заполучить будучи там, чем будучи здесь. Так что надо ехать, а там разберусь! — Душа Вартаняна лопалась от распиравшей его любви и так оглушительно пела, что слабый голос разума был абсолютно не слышен.
— Но что это?! Кто-то выходит из лифта, мужские голоса.
Бонасеева схватила Вартаняна за руку и заметалась по квартире. Но Вартанян знал, куда бежать. Он увлёк её в свою дальнюю комнату, где оба залезли в большой платяной шкаф. Там ему поневоле пришлось обнять её, потому что было очень тесно и руки иначе в шкафу не умещались.
В это время дверь отворилась и послышались уже более отчётливо два мужских голоса, один из которых принадлежал профессору.
— Она уже ушла»— констатировал этот голос* Давайте посмотрим в других комнатах, — не терял
