— А если б у неё до километра бурили, так тёплая была бы?
— А это уж я не знаю. Тут ведь кто смел, тот и съел. Она ведь, эта магма, не разбирает, чей огород. Она ведь вулканическая. Она греет, и всё тут. У нас здесь, я те так скажу, куда ни кинь, везде магма.
— Ну для первого раза достаточно, — сказал я. — Ещё приду. Ещё поговорим.
Он пытался меня удержать. Но я убежал.
Я быстрым шагом направился в НИИ курортологии.
— Сам у себя? — спросил я секретаршу, которая разглядывала свои большие глаза в маленьком зеркале и готовила тушь, чтобы сделать их ещё больше.
Не дождавшись ответа, я вошёл в кабинет.
— Здравствуйте, Иван Иванович, — уверенно произнёс я. Имя и отчество успел прочесть на двери.
— А-а, приветствую вас, — отозвался Иван Иванович, наверняка пытаясь вспомнить, кто этот наглец. — Чем обязан в такую рань?
— Да знаете, уезжать пора. А мне интервью у вас надо подписать. Так положено.
Я положил перед ним два листочка, написанные от руки.
— Здесь, сами понимаете, машинки у меня нет.
Теперь он, похоже, вспомнил меня.
Он чуть было не расписался, даже занёс руку, но что-то его заинтересовало. Он вчитался.
— Постойте, — осторожно заверещал он. — Что это?
— Где? — наивно спросил я.
— Да вот же, здесь написано. — Он зачитал: — «Большое значение для повышения процента рождаемости имеет пятичасовой экспресс, ежедневно проходящий через наш город. Его гудок звучит как сигнал… Готовится диссертация по теме влияния пятичасового экспресса…» Что это такое?
— Что-нибудь не так?
— Постойте! Когда вы у меня брали интервью?
— Сразу после банкета. А что, разве что-нибудь не так? — И позволил себе поиграться. Даже если бы он расписался, я бы не стал использовать его подпись: мне нужна была его реакция, только она. — А что, — продолжал я простодушно, — разве этот экспресс не имеет никакого значения?
— Вы что, с ума сошли?! Я не мог вам этого сказать. — Он был не на шутку встревожен. — Вы что, собираетесь это печатать?
— А как же!
— Послушайте, это же немыслимо!
— Давайте поговорим подробнее. Вы вчера несколько раз коснулись проблемы подтверждения гипотез, но ни разу не упомянули о процессе их выдвижения. Как я понял, основу всех выдвинутых гипотез составляет предположение о том, что источник целебный.
— А как же! Так оно и есть. Вода улучшает перистальтику, обмен веществ, общий тонус.
— То есть лечит в основном болезни желудочно-кишечного тракта.
— У нас шесть диссертаций по рождаемости, и всё на основании этой гипотезы, проверенной нами.
— Ну а если взять за гипотезу экспресс? Если проверить эту гипотезу?
— Да что вам дался этот экспресс? Скоро вообще кончатся эти гудки: уже писали о них. Курортная зона — и такой гудок.
— А что, если после этого упадёт ваш знаменитый процент?
— Ну знаете, батенька, как же это он упадёт, если уже многократно доказано, что всё идёт от источника? Теперь уж ему никак не упасть.
— А может, всё-таки стоит проверить мою гипотезу?
— Видите ли, наш институт не занимается бесплодными исследованиями. Сами посудите: если бы дело в гудке было, как всё было бы просто. В любом городе устанавливай гудок, сажай дежурного с будильником. Гудок гудит в пять утра, и город превращается в курорт мирового значения. Верно?
— Верно, — сказал я. — Как это не догадались!
— Чувствуется, я вас не убедил.
Он стал уговаривать меня не печатать свою гипотезу. Потом он сказал, что я могу в любое время приезжать к ним отдыхать. Потом он стал угрожать мне. Затем я вышел из его кабинета.
Конечно, логика в его словах была, но чего он так встревожился, чего он так испугался?
Я пошёл к председателю. Секретарша, узнав мою фамилию, сказала, что Семён Петрович ждёт меня. Значит, директор НИИ уже звонил.
Семён Петрович смотрел на меня ясными, умными глазами. Я изложил суть проблемы,
— Думаю, — сказал он мне, — что всё это плод вашего больного воображения. Бывает, у человека неприятности, спад нервный, всё выглядит в чёрном цвете, вам надо отдохнуть, успокоиться. Не надо в своих неприятностях винить других. Раздражительность — плохой советчик.
— Но экспресс существует, и гудок действительно будит всех.
— Но источник тоже существует, и в нём на самом деле — и это подтверждено компетентными комиссиями — повышенный процент нужных элементов. И все диссертации подкреплены опытными данными, подкреплены письмами благодарных нам людей.
— Медицина — это на пятьдесят процентов внушение, психотерапия. Если все они верят в то, что поможет, оно и помогает.
— Что ж тут плохого? Кому-то помогает вода, кому-то воздух, и всем, кто верит, психотерапия.
— Ну а если гудок отменят?
— Обязательно отменят. Мы давно этого добиваемся. Ну посудите сами, зачем нам гудок? Будит людей, спать мешает. Хотя, с другой стороны, вы, наверное, не в курсе дела, но у нас всё под этот гудок подлажено.
Завтрак в санатории в семь утра, а до завтрака зарядка и обязательно питьё воды из источника. Но гудок мы всё равно отменим.
— А если я всё же напечатаю, что дело в гудке?
— Я вам не советую. Это несерьёзно. Будет выглядеть как анекдот. И потом, для чего? Вы посмотрите, люди стали лучше жить, и если на секунду предположить совсем невероятное, то ваша публикация всё здесь испортит. Неужели вы пойдёте на это?
Я попрощался и пошёл к двери.
— Смотрите на жизнь более оптимистично, — сказал мне председатель на прощание.
Я дошёл до парка и сел на скамейку, чтобы поразмыслить. А подумать было о чём. Я сидел, и мысли разбегались в разные стороны. В одну сторону — праведные мысли об источнике, в другую — еретические мысли-диверсанты об экспрессе.
Я никак не мог соединить уверенные заявления председателя, туманные высказывания и тревогу директора НИИ, простодушные откровения профессиональной отдыхающей и невольно прорвавшиеся признания Анастасии.
Ну, положим, председателя горисполкома можно понять: он заботится о благосостоянии города и, что бы там ни текло из источника, ему всё равно. Для него источник — источник капиталовложений, и его дело распорядиться ими с умом и с пользой для города.
Директора НИИ тоже можно понять: он чуть ли не основоположник большой науки об этом источнике, он верит в его целебные качества. А кто верит в свою науку, у того, как известно, любая гипотеза подтверждается. Часто ещё до того, как бывает выдвинута. Опять же и количество докторов и кандидатов делает честь НИИ. Нет, по-своему он тоже прав.
Но ведь и отдыхающую мать тоже можно понять.
Если раньше она родила одного ребёнка, не зная никакого источника, а зная лишь «фанту», то теперь, когда у неё трое детей, её хоть чем напои, она больше рожать не будет. А с другой стороны, почему бы ей не поехать отдохнуть, если её даже посылают сюда от фабрики. Не будет же она после этого на каждом шагу кричать, что источник ей не помог или что она не пила из него вовсе.
Можно теперь понять и официанта Маркелла, и тётю Пашу, и Трофима Егоровича, и других жителей
