пожалел, что Ренат его не слышит.
— Ну, зачем же вы так… — выронив морковку, пробормотал лысый.
Тем временем гармошчатая кишка зачмокала, как если бы великан попытался через соломинку добрать из гигантского стакана остатки коктейля с вишенками. Курылев выключил насос, глянул на часы, показывавшие 15.37, но в путевке-наряде почему-то записал 16.07. Потом, даже не попрощавшись с поникшим 186-м, он вырулил на Бродвей и медленно двинулся вдоль сетчатых заборов с металлическими калитками. При этом Мишка внимательно осматривал улицу, совершенно безлюдную, если не считать попавшегося навстречу изолянта, похожего на выросшего до необъяснимых размеров крота. Он с трудом волок две туго набитые полиэтиленовые сумки с надписью «Osinka», да еще под мышками нес длинную коробку спагетти и пивную упаковку о шести банках. Поравнявшись с домиком № 55, Мишка сердито остановил машину, вылез из кабины, поднял капот и озабоченно уставился в прокопченные кишки «дерьмовоза». Разглядывал он их до тех пор, пока перегруженный человек-крот не скрылся на своем участке.
— Вот зараза! — воскликнул Курылев и повернул кепку козырьком к затылку. Копавшаяся в грядках темноволосая девушка, одетая во все тот же олимпийский комплект, бросила тяпку, встала с колен и подошла к ограде. У нее была странная, запечатленная улыбка, какую иногда можно видеть на лице человека, старающегося по возможности весело рассказать о своем горе.
— Извините, № 55-Б, — произнес Мишка зло и отчетливо. — Можно я наберу воды? Мотор перегрелся…
— Пожалуйста, — пожав худенькими плечами, ответила она. Курылев достал из кабины грязное помятое ведро и, толкнув калитку, ступил на дорожку, ведущую прямо к крыльцу. Но сначала он снова внимательно огляделся — кругом не было ни души. «Мемуары строчат!» — подумал Мишка, имея в виду ЭКС-президента и экс-президента, живущих в соседних домиках. Эту часть Демгородка изолянты между собой именовали Кунцевым — и действительно, самые крупные злодеятели периода Демократической Смуты проживали именно здесь. Курылев посмотрел на возводимую возле президентских домов будку, похожую на те, что обычно стоят возле посольств: там тоже никого не было — строители уже ушли. Будку назначили сюда совсем недавно, после того, как неделю назад в окно ЭКС-президента влетел булыжник, по- гастрономному завернутый в письмо следующего содержания: ГОТОВЬСЯ, ГАД, К СМЕРТИ! МОЛОДЫЕ ЛЬВЫ ДЕМОКРАТИИ.
— На кухню проходите! — громко подсказала девушка и сама пошла вперед. На маленькой веранде стоял застеленный старой клеенкой стол, а на нем трехлитровая стеклянная банка с темно-алыми пионами. Опущенные в воду стебли были густо обметаны крошечными пузырьками воздуха. Упавшие на клеенку лепестки напоминали густые, чуть подсохшие капли крови. Курылев прошел в кухоньку, поставил ведро в раковину и включил воду.
— Ржавая, — предупредила девушка.
— Мне без разницы.
Она покачала головой и подошла к плите, где на маленьком огоньке кипела, чуть подрагивая крышкой, кастрюлька, зачем-то приподняла пальцами крышку и тут же со звоном ее уронила.
— Обожглась? — спросил он.
— Чуть-чуть. Но так даже лучше…
— Почему?
— Не знаю. Боль успокаивает.
— Выдумщица ты, Ленка! Где отец-то?
— На пруду, — ответила она, подходя к нему, — рыбу ловит…
— А он не вернется?
— Нет…
— Послушай, а он знает про меня?
— Конечно.
— Ну, и что он говорит?
— Не переживай! Совсем не то, что Озия — Юдифи… — засмеялась Лена и обняла Курылева. Ведро в раковине наполнилось, и вода полилась через край.
— Пахну я, наверное, черт-те чем, — вздохнул Мишка.
— Дурачок ты! — снова засмеялась она и сильно потерлась щекой о его спецовку. Мишка поцеловал ее в смеющиеся губы, поцеловал так, как целуют только близких, уже изведанных женщин. При этом он ухитрился глянуть в окно — между занавесками виднелись калитка и часть посыпанной красноватым песком дорожки.
— Тебе сегодня можно? — шепотом спросил он.
— Конечно! — тоже шепотом ответила она и поцеловала его в шею. — Конечно, можно! Не думай об этом… Боже мой, Ми-ишка!..
— Тише! — Не отводя глаз от окна, Мишка закрыл ей рот ладонью. — Только тише!..
Потом, уже сев в машину и положив еще не успокоившиеся руки на «баранку», Курылев заметил возле большого пальца два красных, вдавленных в кожу полукружия, похожих на две скобочки, — следы от ее зубов. И он почему-то вспомнил, как по правилам школьной математики сначала нужно выполнить действия с числами, заключенными в скобки, а потом уже все остальное…
2
…Через неделю после того, как адмирал Рык объявил по телевидению, что все, имевшие отношение к низвергнутому режиму врагоугодников и отчизнопродавцев, понесут неотвратимое наказание, на Змеином болоте приземлился вертолет. Пригибаясь и придерживая руками головные уборы, из него вылезли человек в штатском, генерал и куча суетливых полковников.
— Сколько отсюда до ближайшего населенного пункта? — спросил штатский, внимательно ковыряя мыском ботинка торфяную почву, похожую на отработанный «экспрессом» кофейный жмых.
— Четыре километра, господарищ первый заместитель! — отчеканил совсем еще молоденький полковничек. В синих петлицах его шинели золотились маленькие двуглавые орлы, держащие в лапках щит и меч.
— Близковато, — покачал головой штатский. — А до станции?
— Тридцать один километр, господарищ первый заместитель! — доложил другой полковник.
— Далековато… А как называется это место?
— Змеиное болото, Петр Петрович, — усмехнувшись, сообщил генерал.
— Да ты, Калманов, смеешься надо мной!
— Ей-Богу, Петр Петрович!
— Ну, если и вправду Змеиное болото, тогда подойдет! — захохотал штатский. Доложу И. О. — не поверит!..
Вертолет поднялся в воздух и, чуть заваливаясь на бок, скрылся из виду. А через два дня целая колонна выкрашенных в защитный цвет КрАЗов привезла на торфяник военных строителей. Они разбили большие, похожие на шатры, походные палатки и приступили к работе. Гадюк убивали саперными лопатками и подвешивали к ветвям большой березы, которая в конце концов стала походить на некое культовое дерево каких-нибудь там друидов. На следующий день по деревне поползли слухи, будто строят на болоте не что иное, как будущую тайную ставку Избавителя Отечества адмирала Рыка. Эта версия вызвала прилив гордой радости, так как жить вблизи столь важного места почетно да и небесполезно. Во всяком случае, снабжение сельмага со свинским названием «Товары первой необходимости» улучшится непременно! Ведь адмирал Рык — человек справедливый и наверняка захочет узнать, как тут в непосредственной близости от тайной ставки обитают простые русские люди. Рассказывали, что недавно он приказал остановить свой бронированный лимузин возле Елисеевского магазина на улице Солженицына и, не обнаружив в витринах никакого сыра, пожелал посетить подсобные помещения, где вышеупомянутый продукт лежал чуть ли не штабелями. «Сыр любишь?» — ласково спросил адмирал очугуневшего в ужасе директора и заставил его
