Кто-то осторожно берет мою левую руку и голос Тези заботливо спрашивает :

— Так?

Я надавливаю несколько раз пальцем ей на ладошку.

— Я понял! — вопит Кен, — давай мне его руку, мы с ним так разговаривали!

— А я не могу тебе говорить, сколько он раз нажмет? — не сдает позиций Тези.

Мне вообще — то нравится её идея, хотя бы потому, что в это время я могу не беспокоиться насчет настырного незнакомца. Я мычу свое «Угу» и сеанс старинной народной игры, — угадай слово, — начинается. Причем, народ не стесняется играть всей компанией против одного калеки. И говорят не снижая громкости, из чего я заключаю, что низранки не понаставляли здесь своих жучков. А действительно, зачем?

Первый вопрос, который меня интересует, это как давно я здесь. Второй я не успел настукать до конца, подолгу высчитывая гудящими мозгами номер буквы, как Кен, которому надоело ждать, решительно заявил:

— Все ясно, у него информационный голод. Слушай Арт, давай так, мы расскажем тебе все что знаем, а если останется что-нибудь неясное, тогда ты спросишь?

Я утвердительно мычу, жалея лишь о том, что моя рука расстанется с Тези, но когда этого не происходит, успокаиваюсь и узнаю, что нахожусь здесь уже второй день. Меня притащили низранки и бросили как мешок. Сначала узники решили было, что я труп, и хотели закопать, но Тези услышала стук сердца и это решило мою судьбу. В этом месте Тези крепче сжимает мои разбитые пальцы, и я, не обращая внимания на боль, отвечаю ей легким пожатием. А Кен рассказывает, как меня лечили всем миром, и несмотря на то, что низранки не стесняются пользоваться парализаторами, все же потребовали у них бинты. И что интереснее всего, первый раз за много лет это требование было выполнено. Тетки принесли не только чистые тряпки, но и мазь. И даже никого не наказали. Еще Кен рассказывает, что их с Тези отправили сюда в тот же день, как я улетел. Но они не жалеют потому что....

— Я бульон принес. — Говорит рядом знакомый шепелявый голосок.

— Арт, будешь бульон ?! — мягко спрашивает Тези.

— Мишши? — мычу я.

— Он меня звать! Слышать Кен, он сказать Миссе! Арт, Арт, это я, я, Миссе!- взволнованно тараторит маленький низранин путая от волнения окончания слов. Оказывается, и его засунули сюда толстые ведьмы.

— Да Миссе, да, Арт очнулся, можешь пойти всем рассказать, но не нужно сейчас его утомлять, он очень слаб. — Терпеливо отвечает ему Кен.

— Арт тебе нужно выпить бульон, это полезно! — ласково просит Тези.

Однако даже простое упоминание о бульоне вызывает у меня легкую тошноту, поэтому я мычу как могу можно убедительнее:

— У-у!

— Раз не хочет, значит не нужно, у него явное сотрясение, и от еды должно тошнить, — уверенно заявляет незнакомец.

И откуда он такой умный выискался?!

— Да, Арт и еще у нас хорошая новость. Когда мы со всеми познакомились, оказалось, что здесь находится отец Тези. Помнишь рассказ про следы? Так вот...

— Арт, я тебе рассказывала, помнишь? — тихо спрашивает Тези.

— Угу! — крепче сжимая её пальчики подтверждаю я.

— Так вот, он здесь, я его сразу узнала. А теперь он меня не узнал.

— Ни плащ! — приказываю я.

— Не буду, не буду! Он тут рядом, познакомься!

Кто рядом? Ах, да отец Тези! Очень приятно! Интересно, а ему приятно видеть, как дочка сидит рядом с полутрупом, нежно пожимая ему ручки?! Только теперь до моего сознания доходит, что я больше не прежний, здоровый и сильный молодой человек. Я теперь инвалид, и, возможно, даже слепой инвалид. Я осторожно вытаскиваю пальцы из руки Тези, слушая, как вызвавший у меня столько негативных эмоций голос многозначительно говорит:

— Я Гай. Гайерт Март, отец Тези.

— Угу! — вежливо мычу в ответ, пытаясь понять, на что намекает этот Гай?

И в этот момент пещера сотрясается от недальнего взрыва. На мои повязки сыпятся камушки, вызывая волну боли. Стон вырывается у меня прежде, чем я успеваю стиснуть оставшиеся зубы. Тези осторожно снимает с меня осколки, Кен кричит чтоб все отошли от двери. А где-то в глубине лабиринта гремит еще взрыв, потише и сразу раздается вой сирены. Что же там у них такое происходит? Друзья сгрудились около меня, прикрывая от новых обломков, и тут новый взрыв раздается у самой двери. От толчка моя голова дергается и я проваливаюсь в черноту.

— На счет три ты просыпаешься, — говорит знакомый голос и считает: Раз, два, три!

Я открываю глаза и говорю другу:

— Привет, Мишель!

— Привет, — отзывается он, — сосредоточенно рассматривая что-то в своих приборах. Потом с тем же выражением рассматривает меня и осторожно спрашивает, — Как себя чувствуешь?

Я пожимаю плечами. Нормально вообще-то. Глаза немного режет с непривычки яркий свет, да слегка тянет розоватые полоски молодой кожи на пальцах, а так — все отлично.

— А что помнишь? — осторожно спрашивает Мария.

— Привет! — повернувшись на голос, внимательно рассматриваю ее. Все так же молода и хороша, а между нами, ей скоро двести. Много лет назад мы договорились звать друг — друга только по имени, хотя на самом деле она моя мать. — Все помню.

И только тут понимаю, что я действительно помню все!

— Как тебя зовут? — серьезно и слегка напряженно спрашивает Мишель.

— Арт, — кратко отвечаю я, и видя, как кривятся его губы, задумчиво продолжаю, — Артез Рази, старший коммуникатор особого отдела межгалактической службы ОПРП.

Мишель облегченно вздыхает и, закрывая прибор, бурчит:

— Когда-нибудь я пристукну тебя за идиотские шуточки!

— Лучше расскажи, что я пропустил! Последнее, что помню, — это взрывы в лабиринтах.

— Мария расскажет. И, если хочешь, не тебе одному. — Обещает Мишель, выходя из комнаты.

— А кому еще? — невинно интересуюсь я.

— Своих новых друзей ты еще не забыл? — лукаво интересуется Мари.

— А разве они здесь? — безразлично интересуюсь, чувствуя, как бешено забилось сердце.

— И не только новые, — смеется она, — но и хорошо забытые старые! Пересядь-ка с этого кресла, чтоб не испугать их!

Да, действительно, специальное медицинское кресло может вызвать подозрение, что перед вами неизлечимый инвалид, хотя в наше время таких не бывает. Но ведь не все осведомлены об этом?! И что мне вовсе не двадцать пять лет, как я думал в последние полгода, и что я никогда не был простым искателем самоцветов?!

— А может и нужно испугать?! — задумчиво бормочу, не вставая с кресла.

Мария вмиг оказывается против меня.

— Если ты действительно так думаешь, — рычит она, — ты либо жесток, либо трус!

Я смотрю в гневные выразительные глаза и ясно понимаю, что именно за это я ее и уважаю.

— Я тебя люблю, — констатирую, поднимаясь с кресла — но я против матриархата!

— Я тоже, — заявляет она, следя, как я, еще немного прихрамывая, топаю к дивану, — но и против патриархата, кстати!

И, устроившись рядом, бросает в свой мику команду дверному автомату.

Широкая дверь отъезжает в сторону и я вижу их всех разом. Все так непривычно чисты и нарядны, что это их даже немного смущает. Увидев нас, они останавливаются и не сговариваясь, пропускают вперед Тези. Она напряженно вглядывается в меня, недоверчиво покачивая головой и неуверенно делает

Вы читаете Особый агент
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату