Мягкое и теплое дыханье ласково прикасается к моему носу, щекам, губам. ТЕЗИ?!!! Что-то взрывается в груди от одного имени, кружит голову, сушит губы. Не успев еще открыть глаза, сжимаю руками легкое и пушистое и прижимаю к лицу. Однако с фырканьем и воплем то, что я принял за Тези, вырывается из моих рук и несется к двери. Разочарованно вздохнув, рассматриваю незваного гостя. Это ушани, местный аналог кота, хотя внешне он скорее похож на бесхвостого хомяка. Интересно, как он оказался в моей спальне, ведь я всегда запираю свою дверь?
При всем том разбудил он меня вовремя, яркие солнечные пятна на полу уже подтянулись к самому окну, что означает почти полдень. Сбрасываю одеяло, и, рывком вскочив с постели, первым делом выпускаю ушани. Затем принимаю душ и отправляюсь в спортзал. Для этой цели я приспособил спальню напротив, настелив на полу толстый ковер из шкур шаку и установив тренажеры, изготовленные роботами по моим чертежам. Пробежавшись по беговой дорожке, начинаю колошматить самодельную грушу.
— Что это вы делаете, Эзарт?! — раздается от двери голос доктора.
Обернувшись к нему, внезапно обнаруживаю, что работаю на публику. Рикен и Бамет с интересом рассматривают мой спортзал через голову доктора. Ну, что-ж, это неплохой повод продемонстрировать парням, чем занимаются в спортзале.
— Бамет, иди сюда, — зову охранника. — Ударь меня.
Послушно подошедший Бамет отрицательно качает головой.
— Не буду.
— Почему?!
— Ты мой хозяин, я не должен тебя бить. — Осуждающе смотрит он.
— Я не хозяин, а человек, который тебе платит за то, что ты меня охраняешь, — возражаю ему, — но я еще не видел, как ты умеешь драться. Может, я зря плачу тебе деньги?!
Подначка вызывает именно то действие, на которое я рассчитывал. Бамет вспыхивает и, сжав кулаки, цедит:
— Учти, ты сам просил!
Коротко размахнувшись, он выбрасывает кулак, целясь мне в плечо. Ну, это несерьезно. Я лишь чуть приседаю, молниеносно отклоняясь в сторону и, шлепнув его пониже спины, отступаю назад. У дверей хихикнул Трик, подлив масла в огонь.
Бамет стиснув зубы, бросается ко мне и пытается ударить меня в живот. Слегка отклонившись перехватываю его руку и, потянув на себя, подцепляю ногой его ноги. Бамет не успевает даже осознать что произошло, как плашмя шлепается на пол. От дверей раздается вскрик доктора.
— Поосторожнее, Эзарт! Вы так убьете мальчика!
— Он не мальчик, а охранник, — парирую я, не сводя глаз с осторожно подбирающегося ко мне Бамета. — К тому же пол здесь мягкий, а убивать его не входит в мои планы.
Бамет вновь предпринимает примитивную попытку напасть на меня, и снова оказывается на полу.
— Ну, теперь все поняли, зачем я прыгаю здесь каждое утро?! — строго спрашиваю зрителей, помогая охраннику подняться. — Так вот, предупреждаю, утренние тренировки входят в ваши обязанности! Рикен, тебя это тоже касается! Снимай плащ и сапоги, становись вот сюда!
Трику приходится встать на беговую дорожку и теперь уже Бамет веселится от души, наблюдая как раз за разом его друг слетает с тренажера. А я показываю друзьям что можно делать на простых кольцах, свисающих на веревках с потолка, и на брусьях. Через полчаса раскрасневшиеся и вспотевшие парни настолько похожи на вареные овощи, что я, сжалившись над ними, объявляю конец тренировки. -Но чтобы завтра утром вы оба были здесь! А сейчас идите, умойтесь и переоденьтесь, а то будете пахнуть как дижанцы! — командую я, отправляясь в душ.
Нужно будет устроить еще одну душевую, принимаю решение стоя под мощными струями. В каждом афийском доме есть умывальная комната, а в некоторых даже не одна. Обычно это каменная бадья, в которую тонкой струйкой течет вода поступающая под естественным напором из горной речки. Зимой вода настолько ледяная, что афийцам приходится таскать из кухонь котлы с кипятком. Но летом греть воду не принято, и в умывальной комнате никто не задерживается больше одной — двух минут. Зато все каждый вечер ходят купаться к океану, за исключением тех дней, когда шторма делают это невозможным. Я заранее веселюсь, представляя, как Трик с Баметом в первый раз испробуют на себе контрастный душ, и, выйдя из кабинки, первым делом отправляю роботов с новым заданием.
Одевшись, иду проведать своего Малыша. Он как всегда трогательно рад моему визиту, трется змеиной головкой о руки и, закрыв глазки, в экстазе застывает, весь воплощение преданности. Взяв черепашку на руки, отправляюсь погулять с ним по садику. Но уже на лестнице, окунувшись в ароматы, распространяющиеся из кухни понимаю, что вовсе не против завтрака. Или это уже обед?!
— Доброе утро, Фарина! — приветствую кухарку, отворив двери кухни. — Не могли бы вы принести мне в садик чего-нибудь перекусить?!
— Да, да, конечно, — приветливо отзывается она, оборачиваясь от столика, на котором что-то лепит из теста. И ахает, выронив из рук на пол почти готовый пирожок. — Что это за гадость у вас в руках?!
Вынырнувший из-под полки ушани деловито принимается уничтожать несостоявшийся шедевр, а Малыш, завидев его вытягивает шею и угрожающе шипит, еще больше пугая Фарину.
— Это мой питомец, — извиняющимся тоном объясняю я, здорово подозревая, что таким любимцем навсегда подорвал свой авторитет в глазах кухарки.
Мы спешно ретируемся из кухни и, пройдя через холл, выходим в садик. Я тут же опускаю Малыша на дорожку, и устраиваюсь на скамье около фонтанчика. Черепашка деловито обследует почву под кустами, не отходя, однако, далеко от меня. Вскоре в дверях, ведущих в садик, появляется Фарина. Опасливо поглядывая под ноги, она несет поднос, уставленный разнообразными тарелками и кувшин с соком.
— Спасибо! — благодарю я, забирая у нее поднос и ставя рядом с собой на скамейку. — А не могли бы вы налить мне кружку кипятка?!
Изумленно расширив глаза, кухарка молча кивает.
Я понимаю ее удивление, здесь не пьют кофе, а травяной чай заваривают заранее и пьют слегка остывшим. Но я сегодня хочу именно кофе, такой вот неожиданный каприз. И виноват во всем пушистый хомяк, пробудивший во мне неведомую раньше тоску по родному миру. Сейчас я не имею права бросить здесь все и улететь домой. Но хоть кофе то мне можно?!
Фарина приносит кипяток и с тревогой следит, как я бросаю туда из маленькой серебристой конволюты черную таблетку концентрированного растворимого кофе. Знакомый запах мгновенно достигает моих ноздрей, заставляя зажмурится от предвкушения.
— Можно вас спросить? — робко начинает кухарка.
— Конечно. — Открывая глаза киваю я, и делаю первый глоток. Великий космос, как здорово!
— Спрашивайте, — приглашаю ее продолжать, тем временем прикидывая, стоит ли давать ей попробовать мой напиток, если она спросит, не собираюсь ли я отравиться.
— Господин Эзарт, — неуверенно начинает Фарина.
— Во-первых, просто Эзарт, мы же друзья, вы забыли?! — перебиваю я ее. — А во-вторых, садитесь, я не могу спокойно завтракать, когда около меня стоят.
— Да, конечно, — поспешно соглашается она, усаживаясь на краешек скамейки, и, немного поколебавшись, продолжает, — Так вот, я хотела спросить..., то-есть, я видела, как вы изменили лицо Трика, то-есть Рикена, и я подумала, если вы такое можете, тогда возможно надо еще изменить... ну как это называется...
Совсем запутавшись, Фарина смолкает, стиснув кулачки и беспомощно глядя на меня. Не пойму, чего же она хочет?! Внешность Трика от вмешательства мику только выиграла. Хотя прибор лишь стимулировал отложение жира в области подбородка и скул, лицо изобретателя сразу из тонкого и полудевичьего стало мужественным и волевым. Лично я был почти в восторге от полученного результата, однако чувства матери пока оставались для меня совершеннейшей загадкой.
— А что вам в нем не нравится, Фарина?! — осторожно интересуюсь я. — Мне казалось, Рикен стал очень неплохо выглядеть. Вот нужно только еще фамилию ему подобрать подходящую, да договориться, откуда он мог приехать сюда. Ведь все заметят, как вы к нему относитесь, вот я и хотел спросить, а что,