– Зато теперь знаешь.
– Я могу и забыть.
– Лучше не забывать.
– Но в чем крамола? – Тревайз почувствовал, как разгорается в душе азарт спорщика. – Это же просто слово, сочетание звуков.
– Есть слова, которые не произносят, – угрюмо проговорила Лайзалор. – Разве ты произносишь все слова, какие знаешь, при любых обстоятельствах?
– Некоторые слова вульгарны, некоторые неподходящи, другие в какой-то ситуации могут оказаться жестокими. К каким из них относится слово, которое я произнес?
– Это слово печальное и торжественное. Оно обозначает планету, являющуюся прародиной для всех нас и более не существующую. Это трагично, и мы чувствуем это особенно, потому что она недалеко от нас. Мы предпочитаем не говорить о ней, а если вынуждены говорить, не произносим ее названия.
– А перекрещивание пальцев? Это что – облегчает боль и печаль?
Лайзалор вспыхнула.
– Это бессознательная реакция, и я не скажу тебе спасибо за то, что ты принудил меня к ней. Есть люди, которые верят, что это слово, даже произнесенное мысленно, приносит несчастье, а этим жестом они отводят его.
– Ты тоже веришь, что скрещивание пальцев помогает избежать несчастья?
– Нет… Или да, иногда. Мне будет не по себе, если я не сделаю этого. – Она отвела взгляд. Потом, словно стремясь сменить тему, быстро спросила: – И какое же значение имеет эта черноволосая женщина для успеха вашей миссии – достижения… той планеты, которую ты упомянул?
– Говори «Старейшей». Или ты предпочитаешь не говорить о ней даже так?
– Я предпочла бы не обсуждать это совсем, но я задала тебе вопрос.
– Видишь ли, у ее народа есть кое-какие традиции, которые, как она говорит, являются ключом к пониманию Старейшей, но только если мы доберемся до нее и сможем изучить тамошние записи.
– Она лжет.
– Возможно, но мы обязаны проверить это.
– Хорошо, у вас есть эта женщина с ее проблематичными, на мой взгляд, знаниями, и вы хотите попасть на Старейшую с ней. Почему вы очутились на Компореллоне?
– Для того, чтобы узнать местоположение Старейшей. У меня был один приятель… он, как и я, гражданин Академии. Предки его, однако, происходили с Компореллона, и он уверял, что многое из истории Старейшей было хорошо известно здесь.
– Неужели? А рассказывал он тебе что-нибудь из этой истории?
– Да, – сказал Тревайз, вновь возвращаясь к честности. – Он сказал, что Старейшая – мертвая планета с сильнейшей радиацией. Он не знал, откуда она взялась, но думал, что это могло быть результатом ядерных взрывов. Во время войны, вероятно.
– Нет! – воскликнула Лайзалор импульсивно.
– Нет – войны не было? Или нет – Старейшая не радиоактивна?
– Она радиоактивна, но войны никакой не было.
– Тогда как же она стала такой? Она не могла быть радиоактивна изначально, так как жизнь людей началась на Старейшей. В этом случае на ней никогда не смогла бы возникнуть жизнь.
Казалось, Лайзалор впала в замешательство. Она стояла, выпрямившись, и глубоко дышала, словно ей не хватало воздуха.
– Это в наказание, – сказала она наконец. – На этой планете пользовались роботами. Ты знаешь, что такое роботы?
– Да.
– У людей там были роботы, и за это они были наказаны. Каждый мир, имевший роботов, наказан и больше не существует.
– Кто наказал их, Лайзалор?
– Тот-Кто-Наказывает. Силы истории. Я не знаю, – она отвела взгляд, словно чувствуя себя неловко, затем тихо проговорила: – Спроси других.
– Я бы хотел, но кого я должен спросить? Есть ли на Компореллоне люди, которые изучают древнюю историю?
– Есть. Они не популярны среди нас – средних компореллонцев. Но Академия, ваша Академия, призывает к интеллектуальной свободе, как они это называют.
– Неплохой призыв, на мой взгляд, – заметил Тревайз.
– Все плохо, что навязывается извне, – парировала Лайзалор.
Тревайз пожал плечами. Спорить не имело смысла.
– Мой друг доктор Пелорат изучает древнюю историю. Он был бы рад, я уверен, познакомиться со своими компореллонскими коллегами. Можешь устроить, Лайзалор?
– Есть такой историк, Бэзил Дениадор. Он работает в Университете, здесь, в городе, – кивнула она. – Он
