конечно, не прав… так, знаете, нервы…
– Пожалуйста, – сказал вихрастый паренек и, подхватив из рук вездесущих мальчишек мяч, пошел к ожидающим его игрокам.
Пошли следом и приятели, но девушка все-таки не выдержала, обернулась, бросила насмешливо:
– Если такой нервный – лечиться надо.
Василий Иванович, смяв сигарету, повернулся к своим сотрудникам.
– Я уверен, что самое ценное у него – это плавки. Убежден, что у лохматого никакой почты нет – иначе бы тот не бросил его. Однако, что же он, подлец, заметил? Что?
А заметил он тех молодых мускулистых парней, которые почти следом за ним пошли в море. Все вместе, организованно. В этом еще ничего не было подозрительного. Но ом уже знал: если глаз обратил внимание, если память подсказала, что двух или трех из этих парней он уже где-то видел, – значит, торопиться нельзя, значит, нужна проверка.
Он нырнул чуть раньше лохматого и пошел под водой совершенно не в ту сторону – в обратном направлении, к берегу.
Боевые пловцы, бросившиеся к месту погружения лохматого, прошли как раз над его головой, стремительные, нацеленные на объект. Так он понял, что поступил правильно, и так дошло до сознания, что все пропало – он в ловушке!
Он вынырнул, напугав своим неожиданным появлением двух девчат, которые с визгом шарахнулись в разные стороны.
– Подумаешь, – крикнул он, отфыркиваясь, – пошутить нельзя!
И поплыл к берегу открыто, не таясь, только не к знакомым скалам, не к месту, где поджидали их «ковбои» и лежала одежда, а в сторону, чуть дальше, где больше всего было купающихся.
В это время к берегу подкатил глиссер, а с дороги прямо на песок пляжа съехали две машины: пограничный «газик» и медицинский «рафик». Из машин выскочили солдаты-пограничники, и торопливо прошел к берегу лейтенант Суходоля.
Лохматого ссадили с глиссера и осторожно под руки повели к медицинской машине. Солдаты уселись рядом. Суходоля захлопнул заднюю дверцу, торопливо прошел к водителю, уселся рядом, и «рафик», слегка буксуя, потянулся к дороге.
– Видал! – ахнул Лева и испуганно попятился назад.
– Нашего взяли, – обомлел мордастый.
– Топать надо, – растерянно заговорил Гоша, торопливо трясущимися руками собирая одежду, – а то и мы влипнем.
– Уже влипли, – сказал кто-то позади них.
Дружки обернулись.
Перед ними стояли Алексеев и трое его сотрудников.
– Собирайтесь, «газик» вас ждет…
– А в чем дело? – заикаясь, спросил Гоша, все еще пытаясь сохранить самообладание. – Какое имеете право?
– Я из госбезопасности, – насмешливо сказал Алексеев, – так что не заставляйте себя ждать.
– Я говорил… я говорил, – завопил Лева, – зачем впутались…
– Заткнись! – хмуро оборвал его мордастый.
Одежду незнакомца и лохматого забрали чекисты.
– Идите, – приказал «ковбоям» Алексеев, – прямо к машине.
Они пошли гуськом, смешно держа свои вещи, растерянные, ошеломленные, перепуганные. Лева вдруг остановился.
– А руки? – жалобно спросил он.
– Что руки? – не понял Алексеев.
– Ну, руки вверх?
Алексеев даже рассмеялся.
– Детский сад какой-то! – и прикрикнул грозно: – Идите, идите!
Все это видел незнакомец, болтаясь в волнах прибоя у самой кромки берега. Видел и думал о том, что все-таки интуиция не обманывала его. И тогда на дороге, когда проводили внимательными взглядами промчавшуюся киношную машину местные мальчишки. И в Москве, на стадионе, когда явно кто-то разглядывал его в упор, и, наконец, в аэропорту, когда столкнулись с ним те знакомые по пляжу мальчишки. Значит, кто-то настойчиво, детально занимался им. От такой мысли мурашки пробегали по спине и холодело в затылке.
И в который раз чувство реально возникшей опасности мобилизует волю и ум, отбрасывает сомнения и противоречивые решения, нацеливает на действия точные и решительные. Когда третьего не дано – ум работает с поразительной изобретательностью, а инстинкт самосохранения ведет на самую грань, но довериться ему можно и нужно.
Он потрогал плавки. Небольшой, со спичечную коробку, пакет в нейлоновой упаковке был на месте. Значит, еще не все потеряно. Он сам жив, на месте и почта. Еще есть за что бороться, ради чего выжить. У него есть и чем бороться – небольшой складной стилет в пластмассовых ножнах, тоже запрятанный в плавках. Еще он попытается остаться в живых.
