Вы тут четвертая сторона, вас только терпят. Председатель может приказать вам уйти, поэтому я надеюсь, что вы не сделаете ничего, что рассердит его.
— Постараюсь.
— Кстати — простите мою грубость — не протягивайте ему руку.
— Не буду, — сказал Бейли.
Он вспыхнул от смущения при мысли о своем недавнем промахе.
— И будьте неукоснительно вежливы. Никаких злых обвинений. Не настаивайте на утверждениях, которые здесь не поддерживают.
— Вы хотите сказать, чтобы я не пытался заставить кого-то выдать себя, например, Амадейро.
— Да, не делайте этого. Вас сочтут клеветником, и это будет тактической ошибкой. Поэтому будьте вежливы! Если вежливость маскирует атаку на противника, мы не спорим. И не говорите, пока вас не спросят.
— Как же это получается, доктор Фастольф? Сейчас вы полны советами об осторожности, а раньше ни разу не предупредили меня об опасностях клеветы.
— Да, это моя вина. Для меня это настолько очевидно, что мне и в голову не пришло объяснять.
— Да, я так и подумал, — проворчал Бейли.
Фастольф поднял голову.
— Я слышу, что подъехала машина, и слышу шаги моего робота, идущего к входной двери. Думаю, приехали Председатель и Амадейро.
— Вместе?
— Наверняка. Видите ли, Амадейро посоветовал устроить встречу в моем доме, что даст мне выгоду быть на своей территории. А он, таким образом, имеет шанс, якобы из вежливости, предложить Председателю привезти его сюда. Это даст ему несколько минут частной беседы с Председателем.
— Вряд ли это честно, — заметил Бейли. — И вы не могли пресечь это?
— А я и не хотел. Амадейро идет на обдуманный риск. Он может сказать что-то, что рассердит Председателя.
— Председатель раздражителен по природе?
— Нет, не больше, чем всякий Председатель на пятом десятилетии срока службы. Вся его работа делает раздражительность неизбежной. А Амадейро не всегда мудр. Его юношеская улыбка, его белые зубы, его показное добродушие могут действовать до крайности раздражающе, если те, кому он это расточает, находятся по каким-либо причинам в дурном настроении… Но я должен встретить их, а вы останетесь здесь и не вставайте с этого кресла.
Бейли оставалось только ждать. Он некстати подумал, что пробыл на Авроре чуть меньше пятидесяти стандартных часов.
Глава 18
Снова Председатель
Председатель был удивительно маленького роста. Амадейро возвышался над ним почти на тридцать сантиметров. Но сидя, Председатель был немногим ниже остальных, поскольку у него была короткая нижняя часть тела; он был плотным, с массивными плечами и грудью, и поэтому производил почти подавляющее впечатление. Голова тоже была крупной, лицо — морщинистое, отмеченное возрастом. Волосы — белые и редкие.
Голос Председателя был под стать его внешности: низкий и решительный.
С годами его тембр несколько огрубел, но Председателю, как подумал Бейли, это даже шло.
Фастольф совершил полный ритуал приветствий, обменялся несколькими ничего не значащими замечаниями, предложил еду и питье. О Бейли не было сказано ни слова, и никто не обращал на него внимания.
Только когда предварительная часть была закончена, и все уселись, Бейли представили.
— Мистер Председатель…
Бейли поклонился и с бесцеремонным кивком добавил:
— А это, конечно, доктор Амадейро.
Улыбка не сошла с лица Амадейро от оскорбительного тона Бейли.
Председатель, не ответив на приветствие Бейли, положил руки на колени и сказал:
— Давайте начнем и посмотрим, нельзя ли все это сделать возможно короче и продуктивнее. Позвольте мне подчеркнуть, что я хочу оставить без внимания дело о проступке — или возможном проступке — землянина и сразу перейти к самому главному. Говоря о сути, мы не будем касаться этого раздутого дела о роботе. Разрушение активности робота — дело гражданского суда. Суд может решить, что это нарушение имущественного права, и наложить штраф, но ничего более. Больше того, если будет доказано, что робота Джандера Пэнела сделал бездеятельным доктор Фастольф, то никакого наказания не будет, поскольку человек волен поступать со своим имуществом, как ему угодно. Реальным является спорный вопрос об исследовании и заселении Галактики: займется ли этим Аврора одна или в сотрудничестве с другими Внешними Мирами, или мы предоставим это Земле. Доктор Амадейро и глобалисты хотят взвалить этот груз на плечи одной Авроры, доктор Фастольф желает предоставить эту миссию Земле. Если мы можем уладить этот спор, то дело о роботе достанется гражданскому суду, а вопрос о поведении землянина, вероятно, станет спорным, и мы тогда сможем просто избавиться от него. Итак, разрешите мне начать с вопроса: готов ли доктор Амадейро принять позицию доктора Фастольфа, чтобы прийти к единому решению, или готов ли доктор Фастольф принять позицию доктора Амадейро с той же целью?
Амадейро сказал:
— Простите, мистер Председатель, но я настаиваю, чтобы земляне ограничились своей планетой, а Галактику заселяли бы только аврорцы. Тем не менее, я готов пойти на компромисс — позволить и другим Внешним Мирам участвовать в заселении, если это может предупредить ненужные трения между нами.
— Понятно, — сказал Председатель. — Доктор Фастольф, желаете ли вы, с учетом такого предложения, отказаться от своей позиции?
Фастольф сказал:
— Компромисс доктора Амадейро почти не имеет под собой почвы, мистер Председатель. Я хочу предложить компромисс более существенный. Почему планеты Галактики не могут быть открыты как космонитами, так и землянами? Галактика обширна, места хватит и тем, и другим. Такое соглашение я бы принял.
— Еще бы! — быстро сказал Амадейро. — Потому что это не компромисс. Восемь миллиардов населения Земли — это больше половины населения всех Внешних Миров вместе взятых. Земляне — короткоживущие и привыкли быстро заменять свои потери. Им не хватает нашего взгляда на индивидуальную человеческую жизнь. Они будут родиться на новых планетах, плодиться, как насекомые, и они захватят Галактику, прежде чем мы успеем начать заселение. Предложить Земле равный шанс в Галактике — это отдать ей всю Галактику, и это уже не равенство. Земляне должны ограничиться Землей.
— Что вы скажете на это, доктор Фастольф?
Фастольф вздохнул:
— Моя точка зрения уже давно зафиксирована. Я уверен, что повторять ее нет смысла. Доктор Амадейро планирует использовать роботов для обустройства заселенных миров, чтобы люди Авроры могли прийти потом на готовое, однако же у него нет человекоподобных роботов. Он не умеет конструировать их, но даже если бы они у него были, проект все равно не сработает. Компромисс невозможен до тех пор, пока доктор Амадейро не согласится с принципом, что земляне могут по крайней мере участвовать в заселении новых планет.
— Тогда компромисс невозможен вообще, — сказал Амадейро.
Лицо Председателя выразило недовольство:
