— Боюсь, что один из вас должен согласиться. Я не хочу, чтобы Аврору раздирали распри, вызванные разногласиями по такому важному вопросу.
Он бросил на Амадейро взгляд, в котором не было ни одобрения, ни несогласия.
— Намерены вы использовать порчу робота Джандера как аргумент против точки зрения доктора Фастольфа или нет?
— Намерен, — сказал Амадейро.
— Аргумент чисто эмоциональный, Вы будете уверять, что доктор Фастольф пытался свести на нет ваше утверждение фальшивым доказательством, что человекоподобные роботы менее полезны, чем они есть на самом деле.
— Именно это он и пытался…
— Клевета! — тихо бросил Фастольф.
— Я могу это доказать, — сказал Амадейро. — Пусть это эмоциональный аргумент, но он будет весомым. Вы сами видите это, мистер Председатель. Моя точка зрения, безусловно, победив но пустить это дело на самотек было бы непорядочно. Я бы посоветовал вам убедить доктора Фастольфа смириться с неизбежным поражением и избавить Аврору от грустного зрелища, которое ослабит наше положение среди Внешних Миров и поколеблет нашу уверенность в себе.
— Как вы докажете, что доктор Фастольф сам уничтожил робота?
— Он сам признал, что никто, кроме него, не мог бы этого сделать. Вы это знаете.
— Знаю, — сказал Председатель. — Но я хотел услышать, как вы это скажете — не избирателям, а мне лично. И вы это сказали.
Он повернулся к Фастольфу.
— А что скажете вы, доктор Фастольф? Кроме вас, никто не мог разрушить робота?
— Не оставив физических следов? Только я, насколько мне известно. Я не думаю, что доктор Амадейро настолько разбирается в роботехнике, чтобы сделать это, и все время удивляюсь, что он, основав Институт Роботехники и имея там кучу помощников, так охотно признается в своей неспособности, причем публично.
Он не без яда улыбнулся Амадейро.
Председатель вздохнул:
— Нет, доктор Фастольф, не надо сейчас риторических фокусов. Не тратьте попусту свой сарказм. Что вы скажете в свою защиту?
— Ну, только то, что я не вредил Джандеру. Я не говорю, что кто-нибудь вредил. Это случайность — принципиальная неопределенность работы позитронных путей. Такое может случиться. Пусть доктор Амадейро просто признает, что это была случайность, и что никто не будет бездоказательно обвинен, и тогда мы оценим конкурирующие предложения о заселении по их достоинствам.
— Нет, — сказал Амадейро. — Шанс на случайное разрушение слишком мал, чтобы его рассматривать, он много меньше шанса, что доктор Фастольф виновен. Я не отступлю ни на шаг, и победа будет за мной. Мистер Председатель, вы знаете, что я одержу верх, и, мне кажется, единственный рациональный шаг — вынудить доктора Фастольфа принять свое поражение в интересах всей планеты.
Фастольф быстро сказал:
— Это и привело меня к тому, что я просил мистера Бейли с Земли заняться расследованием.
Амадейро так же быстро ответил:
— Я этому противился с самого начала. Возможно, землянин и хороший детектив, но он не знает Авроры и ничего не может сделать здесь, кроме как сеять клевету и выставить Аврору перед Внешними Мирами в недостойном и смешном свете. В гиперволновых программах многих миров уже были на этот счет сатирические выпады. Записи их посланы в ваш офис.
— Я обратил на них внимание, — сказал Председатель.
— Болтают и здесь, на Авроре, — продолжал Амадейро. — Вероятно, в моих интересах было бы позволить следствию продолжаться: оно будет стоить Фастольфу поддержки народа. Чем дольше оно будет продолжаться, тем больше я уверен в своей победе. Но оно наносит вред Авроре, и я не могу добавлять к своей уверенности цену вреда моей планете. Я почтительно советую вам, мистер Председатель, положить конец расследованию и убедить доктора Фастольфа дать свое согласие на то, с чем он так или иначе вынужден будет согласиться, только это обойдется ему значительно дороже.
— Я признаю, — сказал Председатель, — что разрешение, данное доктору Фастольфу на это расследование, возможно, было неразумным. Я говорю «возможно». Признаюсь, у меня было искушение прекратить его. Однако землянин уже был здесь некоторое время…
Он не показал виду, что знает о присутствии в комнате Бейли, и сделал паузу, как бы давая Фастольфу шанс подтвердить это, и Фастольф сказал:
— Сегодня третий день расследования, мистер Председатель.
— В этом случае, — продолжал Председатель, — справедливо было бы узнать, было ли выяснено что-нибудь значительное.
Он сделал паузу. Фастольф быстро взглянул на Бейли и сделал легкое движение головой. Бейли тихо сказал:
— Мистер Председатель, я не хотел бы навязывать вам какие-либо наблюдения. Будут ли ко мне вопросы?
Председатель нахмурился и, не глядя на Бейли, сказал:
— Я прошу мистера Бейли с Земли сказать нам, есть ли у него какие-нибудь значительные факты.
Бейли глубоко вздохнул. Наконец-то.
— Мистер Председатель, — начал он, — вчера днем я допрашивал доктора Амадейро, который очень помог мне. Когда я и мои сопровождающие…
— Какие сопровождающие? — спросил Председатель.
— Во всех фазах моего расследования со мной были два робота, мистер Председатель.
— Роботы, принадлежащие доктору Фастольфу? — спросил Амадейро. — Я спрашиваю для записи.
— Да, — ответил Бейли. — Для записи, один — Дэниел Оливо, человекоподобный робот, другой — Жискар Ревентлов, нечеловекоподобный робот более раннего образца.
— Благодарю вас, — сказал Председатель. — Продолжайте.
— Выехав с территории Института Роботехники, мы обнаружили, что наша машина умышленно повреждена.
— Кем? — удивленно спросил Председатель.
— Мы не знаем, но это произошло на территории Института. Мы были там по приглашению, так что персонал Института знал о нашем присутствии. К тому же, туда, вроде бы, никто не может приехать без приглашения и без ведома штата Института. Как это ни странно звучит, приходится предположить, что порча машины могла быть произведена только кем-то из штата Института, а это в любом случае невозможная вещь, если не было на то приказа самого доктора Амадейро, что тоже немыслимо.
Амадейро сказал:
— Вы, кажется, придаете слишком большое значение немыслимому. Осматривал машину квалифицированный механик? Могла она действительно быть умышленно повреждена? Может быть, естественная поломка?
— Нет, сэр, — сказал Бейли. — Жискар квалифицированный водитель и часто водит именно эту машину. Он утверждал, что ее намеренно вывели из строя.
— А он из штата доктора Фастольфа, запрограммирован им и получает от него приказы, — заметил Амадейро.
— Вы намекаете… — начал Фастольф.
— Я ни на что не намекаю. Я просто констатирую… для записи.
Председатель зашевелился:
— Желает мистер Бейли с Земли продолжать?
— Когда машина сломалась, ее преследовали.
— Кто? — спросил Председатель.
