были ошибки в моих расчетах. Я их исправил и прогнал вычисления через компьютер, чтобы узнать, придет ли он к тем же результатам, что и я. И если не считать того, что он выдал результаты с несколькими дополнительными десятичными знаками, он получил те же цифры, что и я. Все это показывает, что при Прыжке компьютер не сделал ошибок. Этот компьютер может быть самонадеянным Муловым сыном, но он имеет право задирать нос.
Пелорат облегченно вздохнул.
— Значит все в порядке?
— В полном! Так что я собираюсь позволить ему совершить остальные двадцать восемь Прыжков.
— Все сразу? Но…
— Не волнуйтесь, не сразу. Я пока еще не стал лихачом. Он будет делать их один за другим и проверять окружающее после каждого Прыжка. И если мы окажемся там, где ожидалось, в приемлемых пределах, он сможет сделать следующий шаг. Если он установит ошибку — а я, поверьте, задал строгие пределы — ему придется остановиться и пересчитать оставшиеся шаги.
— Когда же вы собираетесь это сделать?
— Как когда? Сейчас… Послушайте, вы работаете над индексированием вашей библиотеки?
— Я собирался сделать это давно, Голан, но все время были другие дела, и я…
— Да я и не возражаю. Вы займитесь индексированием, не беспокойтесь ни о чем. А я позабочусь об остальном.
Пелорат покачал головой.
— Не говорите глупостей. Я не смогу ничем заниматься, пока мы не закончим Прыжки. Я просто окаменел от страха.
— Значит, не надо было вам говорить. Но я должен был сказать кому-то, а кроме вас некому. Я хочу откровенно объяснить вам. Вероятность того, что при выходе из гиперпространства мы окажемся точно в том месте, которое занимает быстро летящий метеорит или черная мини-дыра, ничтожна.
В конце концов, Янов, вы можете сидеть дома со своими материалами или лежать в постели, а метеорит может прорваться сквозь атмосферу Терминуса, проломить крышу и ударить вас по голове. Шансы этого ничтожны, но они больше, чем шанс столкнуться при выходе из Прыжка с метеоритом или попасть в середину звезды. Я никогда не слышал о подобных случаях.
— Зачем же вы все это мне рассказываете, Голан?
Тревиц помолчал, кивнул в раздумье головой и сказал:
— Не знаю… Впрочем, знаю. Я думал, что как бы ни мала была вероятность катастрофы, если достаточно много людей совершают Прыжки достаточно много раз, то в конце концов катастрофа может случиться. Как бы ни был я уверен, внутри меня есть голосок, который грызет меня, который говорит: 'Может быть, на этот раз'. Из-за этого я чувствую вину… Наверно, дело в этом… Янов, если что-нибудь случится, простите меня.
— Но, Голан, дорогой друг, если что-нибудь случится, мы оба мгновенно умрем. Я не успею простить вас, а вы не успеете узнать об этом.
— Это я понимаю, поэтому простите меня сейчас, хорошо?
Пелорат улыбнулся.
— Не знаю почему, меня этот разговор подбодрил. В нем есть что-то юмористическое. Существует масса мифов о разных формах загробной жизни. Так вот если это верно с такой же вероятностью, как угодить в черную мини-дыру, и если мы оба попадем в одно и то же место, тогда я засвидетельствую, что вы делали все возможное и неповинны в моей смерти.
— Благодарю вас. Мне стало легче. Я иду на риск по своей воле но мне неприятна мысль, что вы рискуете из-за меня.
Пелорат взял Тревица за руку и крепко сжал ее.
— Знаете, Голан, мы знакомы меньше недели, может быть, я сужу поспешно, но я думаю, что вы прекрасный парень… А теперь давайте кончать с этим делом.
— Решено! Мне надо только нажать на этот маленький контакт. Компьютер уже получил все инструкции, он ждет только команды 'Старт!'… Может быть, вы хотите…
— Ни за что! Это ваше! Ваш компьютер.
— Ладно. Ответственность тоже моя. Как видите, я все еще пытаюсь от нее уклониться. Следите за экраном!
Абсолютно твердой рукой и с легкой улыбкой Тревиц замкнул контакт.
Небольшая пауза — и звездное поле изменилось, и еще раз, и еще раз. На обзорном экране оно становилось все гуще, а звезды все ярче.
Пелорат, затаив дыхание, считал. На 'пятнадцати' произошла остановка, как будто заело аппарат, переключавший слайды. Пелорат прошептал, словно опасаясь, что громкий голос может окончательно все сломать:
— Что случилось? Обнаружилась неисправность?
Тревиц пожал плечами.
— Я думаю, он пересчитывает. Какой-нибудь объект в космосе добавил заметную выпуклость к общей форме суммарного гравитационного поля. Что-нибудь, не принятое в расчет, не нанесенная на карту карликовая звезда или бродячая планета.
— Это опасно?
— Раз мы еще живы, значит, не опасно. Планета может находиться в с триллионах километров от нас и все же вызвать такие изменения гравитационного поля, чтобы потребовались новые расчеты. А звезда может находиться в десяти миллиардах километров от нас и…
Экран переключился, и Тревиц умолк. Экран переключился снова и снова… Наконец, когда Пелорат сказал «двадцать восемь», экран застыл.
Тревиц посовещался с компьютером.
— Мы на месте, — объявил он.
— Я насчитал двадцать восемь Прыжков. Так как эту серию я начал с «два». А вы говорили, двадцать девять.
— Наверно, перерасчет после пятнадцатого Прыжка сэкономил один, Если хотите, я могу проверить на компьютере, но необходимости нет. Компьютер утверждает, что мы находимся в окрестностях планеты Сейшелы, и я в этом не сомневаюсь. Если бы я должным образом повернул экран, мы увидели бы яркое и красивое здешнее солнце. Но зачем упражнять экранные способности? Планета Сейшелы четвертая, и она примерно в 3,2 миллионах километров от нашего нынешнего положения. Это минимальное расстояние при выходе из Прыжка. Мы можем добраться туда за три дня. Или за два, если поспешим.
Тревиц задержал дыхание, пытаясь снять напряжение.
— Поймите, что это значит, Янов, — сказал он. — Любой корабль, на котором я летал или о котором знал раньше, тратил бы по крайней мере день на мучительные расчеты и перепроверки при каждом Прыжке, даже с компьютером. Полет занял бы около месяца. Или две-три недели, если мчаться сломя голову. Мы проделали это за полчаса. Когда на каждом корабле будут компьютеры, подобные нашему…
— Хотел бы я знать, — сказал Пелорат, — почему Мэр Бранно отдала нам столь совершенный корабль. Он, должно быть, невероятно дорогой.
— Он экспериментальный, — сухо сказал Тревиц. — может быть, эта добрая женщина хотела, чтобы мы его испытали и выявили недоработки.
— Вы серьезно?
— Не волнуйтесь, Янов. Беспокоиться не о чем. Мы ведь не обнаружили недоработок. И все же я не верю в человеческие чувства Мэра. Ею движет не доброта. И оружия она нам не доверила, что сильно сократило расходы.
