— Я думаю о компьютере, — задумчиво сказал Пелорат. — Он как будто специально подогнан к вам и ни к кому другому. Со мной он только работал.
— Нам повезло, что он так хорошо работает с одним из нас.
— Да, но случайность ли это?
— А что же еще, Янов?
— Должно быть, Мэр знает вас очень хорошо.
— Наверно, знает. Боевая старушка.
— Могла ли она устроить так, чтобы этот компьютер разработали специально для вас?
— Зачем?
— Мне просто пришло в голову, что мы летим туда, куда хочет завести нас компьютер.
Тревиц широко раскрыл глаза.
— Вы хотите сказать, что, пока я связан с компьютером, управляет кто-то другой?
— Я только подумал.
— Это невероятно. Параноидално. Что вы, Янов!
И Тревиц повернулся к компьютеру, чтобы вывести на экран планету Сейшелы и проложить курс в обычном пространстве. Невероятно.
Но как такая мысль пришла в голову Пелорату?
10. Заседание
Прошло два дня, и Гендибал испытывал не столько тоску, сколько гнев. Не было причин откладывать разбирательство. Он был уверен, что если бы он оказался не готов, они бы настояли на немедленном слушании.
У них была только одна цель — поиздеваться над ним. Они тянули время, потому что он доказывал, что перед Вторым Сообществом стоит величайший со времен Мула кризис.
Они его и в самом деле разозлили, и, Великий Селдон! — тем сильнее будет его ответный удар. В этом он не сомневался.
Он огляделся — приемная была пуста. Это продолжалось уже два дня. Он был меченным — Спикер, которого скоро разжалуют, во всей пятисотлетней истории Второго Сообщества не случалось такого. Его низведут до обычного рядового члена Второго Сообщества.
Причем, одно дело быть уважаемым рядовым, в особенности, если имеешь солидный титул, который Гендибал мог бы сохранить даже после импичмента. Совсем другое дело быть разжалованным Спикером.
Но этого не будет, сурово думал Гендибал, хотя его все избегали эти два дня. Только Сура Нови разговаривала с ним как обычно, но она была слишком наивна, чтобы понять ситуацию, для нее Гендибал оставался «мастером».
Гендибала раздражало, что отношение Суры Нови несколько утешало его. Не начинал ли он испытывать благодарность за столь малые дары?
Из зала появился секретарь и сообщил, что Стол готов. Гендибал направился в зал. Гендибал хорошо знал секретаря. Этот человек до тонкостей чувствовал, какую степень почтительности заслуживает каждый Спикер. В данный момент Гендибал котировался очень низко.
Даже секретарь считал его уже осужденным.
Они все сидели за столом, мрачные, в черных судейских мантиях.
Первый Спикер выглядел несколько расстроенным, но не допускал на своем лице ни малейшего намека на участие, Деларми, одна из трех женщин Спикеров даже не удостоила Гендибала взглядом.
— Спикер Стор Гендибал, — произнес Первый Спикер, — вы обвиняетесь в поведении, не подобающем Спикеру. Вы, в присутствии всех нас, огульно и бездоказательно обвинили Стол в предательстве и покушении на убийство. Вы потребовали ментального анализа для всех членов Второго Сообщества, включая Спикеров и Первого Спикера, чтобы узнать, кому нельзя больше доверять. Подобное поведение нарушает законы, без соблюдения которых Второе Сообщество не может управлять сложной и потенциально враждебной Галактикой, чтобы построить жизнеспособную Вторую Империю.
Мы все были свидетелями этих нарушений, поэтому можно не зачитывать формальное обвинительное заключение и перейти сразу к следующей стадии. Спикер Гендибал есть ли у вас оправдание?
При этих словах Деларми, все еще не глядевшая на Гендибала, позволила себе короткую улыбочку.
— Если истину считать оправданием, — сказал Гендибал, — то оно у меня есть. И в самом деле, есть основания считать, что в нашей безопасности существует брешь. Эта брешь может быть связана с ментальным контролем над одним или несколькими членами Второго Сообщества, не исключая здесь присутствующих. Второму Сообществу угрожает смертельный кризис. Возможно, вы все это смутно чувствуете и поэтому ускорили суд, так как не можете зря тратить время. С другой стороны, зачем вы потеряли два дня, когда я потребовал немедленного суда? Я заявляю, что именно смертельный кризис вынудил меня сказать, то, что я сказал. Я вел бы себя недостойно Спикера, если бы не сделал этого.
— Он лишь повторяет клевету, Первый Спикер, — негромко сказала Деларми.
Кресло Гендибала было немного отодвинуто от стола, уже знак отстранения. Но, как будто его это не смущало, он отодвинул кресло еще дальше и встал.
— Собираетесь ли вы, — спросил он, — вынести обвинительный приговор, не утруждая себя разбирательством или я могу изложить свое оправдание подробно?
— Здесь, — ответил Первый Спикер, — не самосуд, Спикер. У нас нет руководящего прецедента, поэтому мы склонимся в вашу сторону, если наши человеческие качества вынудят нас уклониться от абсолютной справедливости. Лучше оправдать виновного, чем осудить невиновного. Поэтому, хоть случай для нас настолько серьезен, что легко оправдать виновного мы не можем, мы все же позволим вам представить ваши материалы так, как вы желаете, и дадим вам столько времени, сколько вам потребуется. Затем единогласным голосованием, ВКЛЮЧАЯ МОИ ГОЛОС — эти слова он произнес громче — будет решено, что мы услышали достаточно. Гендибал сказал:
— Позвольте мне начать с того, что член Первого Сообщества, Голан Тревиц, которого Первый Спикер и я считаем режущей кромкой надвигающегося кризиса, был выслан с Терминуса и отбыл в неизвестном направлении.
— Порция информации, — тихо проговорила Деларми. — Откуда спикер (интонация явно указывала, что это слово не с большой буквы) это знает?
— Мне сообщил Первый Спикер, но у меня есть и собственное подтверждение. Учитывая мои подозрения относительно находящихся в этом зале, разрешите мне сохранить в тайне свои источники.
— Я поддерживаю, — сказал Первый Спикер. — Давайте продолжим, не уточняя эту информацию. Но если Стол решит, что эта информация должна быть получена, Спикеру Гендибалу придется ее представить.
— Хоть спикер не представляет эту информацию, — заметила Деларми, — я думаю, что у него есть агент, который подчиняется ему лично и не подчиняется правилам поведения, управляющим штатом Сообщества.
— Я понимаю все, что отсюда следует, — проворчал Первый Спикер. —
