правил всей Галактикой. Но когда-нибудь всеми планетами будет править Сообщество, оно становится все сильнее.
— Всеми планетами, мастер?
— Но не скоро. Через пятьсот лет.
— И они будут хозяевами над учеными?
— Нет, нет. Они будут править планетами, а мы будем править ими, ради их безопасности и безопасности всех планет.
Нови опять нахмурилась. Она сказала:
— Мастер, а у этого Сообщества много таких кораблей?
— Наверно, Нови.
— И других вещей, которые… очень удивительны?
— У них есть мощное оружие всех видов.
— Не могут ли они захватить все планеты сейчас, мастер?
— Нет, не могут. Еще не время.
— Но почему не могут? Их бы остановили ученые?
— Нет, Нови. Даже если бы мы ничего не делали, они не смогли бы сейчас захватить все планеты.
— А что им мешает?
— Видишь ли, — начал Гендибал, — существует План, который когда-то разработал один мудрый человек… — Он остановился, улыбнулся и покачал головой. — Это трудно объяснить, Нови. Как-нибудь в другой раз. А может быть, ты сама все поймешь, когда увидишь все, что скоро случится.
— Что случится, мастер?
— Я точно не знаю, Нови. Но все кончится хорошо.
Он отвернулся и приготовился к контакту с Компором, но при этом не мог удержаться от одной мысли. Мысль была такая: «По крайней мере, я на это надеюсь». Он тут же рассердился на себя, потому что знал источник такого невдохновляющего и неразумного течения мыслей. Это было свидетельство могущества Сообщества в виде корабля Компора. И зависть, оттого что Нови открыто восхитилась этим кораблем.
Глупо! Как мог он позволить себе сравнивать обладание обычной силой со способностью управлять событиями? Такие мысли Спикеры издавна называли «софизмом взятия за горло».
Подумать только, что он еще не приобрел иммунитета к этому вульгарному заблуждению!
Мунн Ли Компор был в растерянности. Большую часть своей жизни он представлял себе Спикеров в виде неких всемогущих существ.
Изредка он бывал с ними в контакте, они держали в своей таинственной хватке все человечество. Больше всего он трепетал перед Стором Гендибалом, к которому обращался за указаниями в последние годы. В большинстве случаев он беседовал не с голосом, а с мысленным образом — гипер-речью без гипер-реле.
В этом отношении Второе Сообщество далеко обогнало Первое. Его члены могли контактировать через парсеки без материальных приборов, только при помощи могущества разума, и никто не мог подслушать или нарушить эту связь.
Эта незаметная, незримая сеть прочно связывала все планеты силой разумов сравнительно небольшого числа посвященных.
Компор часто чувствовал воодушевление при мысли о своей роли. К какой малочисленной команде он принадлежал и какое колоссальное влияние они оказывали… и сколь тайно. Даже его жена ничего не знала об этой скрытой жизни.
А нити держали Спикеры, в частности, этот Спикер, этот Гендибал, который мог (думал Компор) стать следующим Первым Спикером, то есть больше чем Императором.
И вот Гендибал явился сюда на транторском корабле, и Компор старался подавить свое разочарование тем, что эта встреча происходит не на самом Транторе.
Неужели вот это — корабль с Трантора? У любого из древних торговцев, перевозивших грузы Сообщества через враждебную Галактику, был корабль лучше этого. Неудивительно, что Спикеру потребовалось столько времени, чтобы добраться от Трантора до Сейшел.
Этот корабль не был оборудован хотя бы универсальным стыковочным устройством, герметично соединяющим два корабля в один для перехода личного состава. Такой механизм имели даже корабли жалкого сейшельского флота. Спикеру пришлось выровнять скорость своего корабля со скоростью корабля Компора, а затем забросить канат через разделяющее пространство и перебираться по нему, как в имперские времена.
Вот так так, мрачно подумал Компор, не в силах подавить мысль, что этот корабль просто старая имперская посудина, да еще маленькая.
Вдоль каната двигались две фигуры, одна из них настолько неуклюже, что было ясно — бедняге никогда не приходилось передвигаться в космосе раньше.
Наконец они оказались на борту и сняли скафандры. Оказалось, что Гендибал имел скромный рост и заурядную внешность; он не был велик и могуч, его не окружал ореол учености. И только в темных близко посаженных глазах светилась мудрость. Спикер огляделся, не скрывая восхищения.
Вторым человеком оказалась женщина, простая на вид, одного роста с Гендибалом. Она в изумлении раскрыла рот.
Гендибала, в общем, не пугала перспектива лезть по канату. Космонавтом он не был — и никто во Втором Сообществе не был — но и планетным червем не был тоже, это никому во Втором Сообществе не разрешалось. Все они всегда были готовы отправиться в космос, хотя и не стремились делать это уж очень часто. (Легендарный Прим Палвер, сделавшись чуть ли не космическим бродягой, с сожалением сказал однажды, что о настоящем успехе Спикера должно свидетельствовать его домоседство.)
Гендибалу всего лишь в четвертый раз пришлось перебираться по канату. Но забота о Суре Нови заслонила его собственное возможное волнение. Он безо всякой менталики видел, как она растерялась перед необходимостью шагнуть в пустоту.
— Я пужайся, мастер, — сказала она, когда он объяснил ей, что надо делать, — я сделай шаг в ничего. — Она так волновалась, что снова перешла на стрынский диалект.
— Нови, — мягко сказал Гендибал, — я отправляюсь на другой корабль и должен взять тебя с собой. Я не могу бросить тебя здесь. Не бойся, тебя будет защищать скафандр, а падать здесь некуда. Даже если ты отпустишь канат, ты останешься на расстоянии вытянутой руки от меня, и я тебя подберу. Послушай, Нови, покажи, что ты такая же храбрая, как и умная, и достойна стать ученой.
Она больше не возражала, и Гендибал, хоть и не хотел нарушать гладкость ее разума, все же успокаивающе прикоснулся к его поверхности.
— Можешь по-прежнему разговаривать со мной, — сказал он после того, как они закрылись в скафандрах. — Я слышу тебя, если ты отчетливо думаешь. Продумай слова отчетливо одно за другим. Ты меня слышишь, верно?
— Да, мастер, — сказала она.
Он видел, как шевельнулись ее губы за прозрачным лицевым щитком и
