— И нет религиозных ограничений?
— Религиозных? Некоторые люди строят философию на древних культах, но какое это имеет отношение к браку?
— Член Совета, у нас на Компореллоне отношения между мужчиной и женщиной строго регламентированы. Вне брака они недопустимы, и даже в рамках брака на их формы наложены ограничения. Нас шокируют те планеты, в частности Терминус, на которых это считается безобидным развлечением и не придается большого значения тому, кто, когда и с кем пожелает развлечься, без оглядки на религиозные ценности.
Тревиц пожал плечами.
— Простите, но я не могу заняться перевоспитанием Галактики или хотя бы Терминуса. Да и какое это имеет отношение к моему кораблю?
— Я говорю об общественном мнении по отношению к вам и вашему кораблю, и о том, как оно ограничивает мои возможности привести дело к компромиссу. Народ Компореллона придет в ужас, если узнает, что вы взяли на борт молодую и привлекательную женщину для обслуживания низменных желаний ваших и вашего спутника. Я настаивала на том, чтобы вы приняли мирную капитуляцию вместо публичного процесса, только ради вашей безопасности.
— Я вижу, — сказал Тревиц, — за время обеда вы обдумали новый способ давления. Должен ли я теперь опасаться толпы линчевателей?
— Я только указываю на опасности. Можете ли вы опровергнуть, что взяли эту женщину не для чего иного, как…
— Конечно, могу. Блисс — подруга моего товарища, доктора Пелората. Других подруг у него нет. Может быть, вы и не назовете их отношения браком, но я полагаю, что, с точки зрения Пелората и Блисс, они женаты.
— Вы хотите сказать, что сами не участвовали… в этих отношениях?
— Конечно, нет. За кого вы меня принимаете?
— Пока не знаю. Я еще не знаю, каковы ваши представления о нравственности.
— Тогда позвольте объяснить, что по моим представлениям о нравственности нельзя обманывать друга и похищать его собственность.
— И вы даже не чувствуете искушения?
— Я не могу отвечать за искушения, но не может быть и речи о том, чтобы я им поддался.
— Нисколько? Может быть, вас не интересуют женщины?
— Ничего подобного. Интересуют.
— А вы давно живете без женщин?
— Больше месяца. С тех пор, как улетел с Терминуса.
— Вряд ли вы в восторге от этого.
— Еще бы, — сказал Тревиц. — Но ситуация не оставляет мне выбора.
— Наверняка ваш приятель Пелорат, заметив ваши страдания, согласился бы поделиться с вами своей женщиной.
— Я не показывал ему своих страданий. Но, если бы и показал, он бы не согласился делиться Блисс. Да и она не согласилась бы, я думаю. Я ей несимпатичен.
— Вы это проверили?
— Ничего я не проверял. Я это и так знаю. Да и она мне не особенно нравится.
— Удивительно! На взгляд мужчины она должна быть привлекательной.
— Действительно. Тем не менее, меня к ней не влечет. Уже потому хотя бы, что она слишком молода, слишком похожа на ребенка в некоторых отношениях.
— Так вы предпочитаете более зрелых женщин?
Тревиц помолчал. Не ловушка ли это? Потом осторожно сказал:
— Мне достаточно лет, чтобы я мог оценить некоторых зрелых женщин. Но какое отношение это имеет к моему кораблю?
— Забудьте на время о вашем корабле, — сказала Лизалор. — Мне сорок шесть, и я не замужем… Я все время была слишком занята.
— В таком случае, по вашим законам, вы должны всю жизнь хранить целомудрие. Потому вы и спрашивали, сколько времени у меня не было женщины? Вам нужен мой совет в этом деле… Ну что ж, я могу сказать, что это не еда и не питье. Без любви неудобно обходиться, но не невозможно.
Министр улыбнулась, глаза ее снова хищно блеснули.
— Не заблуждайтесь на мой счет, Тревиц. Ранг дает привилегии и возможность скрывать свои поступки. Я не всегда соблюдаю воздержание. Но мне не нравятся компореллонские мужчины. Я признаю, что нравственность — это абсолютное благо, но она отягощает мужчин нашего общества сознанием вины, поэтому они безынициативны, тяжелы на подъем, торопятся скорее разделаться…
— Тут я тоже ничего не могу поделать, — так же осторожно сказал Тревиц.
— Вы хотите сказать, что виновата я? Не вдохновляю?
Тревиц поднял руку.
— Я этого не говорил!
— Тогда скажите, как бы отреагировали вы? Вы, человек с безнравственной планеты, вероятно опытный в любви, у которого давно не было женщины. Как бы вы отреагировали на присутствие женщины вроде меня, зрелой, что, как вы уверяете, вам нравится?
— Я вел бы себя со всем уважением и почтительностью, приличествующими вашему рангу и положению.
— Не будьте дураком, — сказала Министр. Ее рука коснулась талии справа, и охватывающая талию белая полоса упала с груди и шеи Лизалор. Лиф ее темного платья свободно повис.
Тревиц замер. Неужели она думала об этом еще с тех пор… с каких пор? Или это была взятка с целью достичь того, чего не помогли достичь угрозы?
Лиф вместе со своей арматурой соскользнул еще ниже, Министр, обнаженная выше пояса, сидела с гордым видом. Ее грудь была ей подстать — высокая, впечатляющая, величественная.
— Ну? — произнесла Лизалор.
— Великолепно! — совершенно честно ответил Тревиц.
— Что вы намерены делать дальше?
— А что предписывает компореллонская мораль, госпожа Лизалор?
— Какое дело до этого терминусцу? Что диктует ваша мораль?… Ну, что же вы? Я замерзла.
Тревиц встал и начал раздеваться.
6. О Земле
