Видите ли, Блисс тоже хочет лететь.
— Блисс хочет лететь? — повторил Тревиц. — Мне опять хочется взорваться. Но я удержусь. Скажите мне, Янов, зачем Блисс хочет лететь? Видите я спрашиваю спокойно.
— Об этом она не говорила. Она сказала, что хочет поговорить с вами.
— Почему же она не пришла?
— Мне кажется, — ответил Пелорат, — я говорю, мне так кажется, она считает, что вы ее недолюбливаете, Голан, и она вас побаивается. Я изо всех сил старался убедить ее, старина, что вы против нее ничего не имеете. Я не могу поверить, что к ней можно плохо относиться. И все-таки она хотела, чтобы я предварительно поговорил с вами. Могу я сказать, что вы придете, Голан?
— Конечно. Прямо сейчас и пойду.
— Вы сможете все обсудить спокойно? Видите ли, старина, она очень волнуется, она сказала, что это жизненно важный вопрос, что она обязательно должна вас сопровождать.
— А зачем, она вам не сказала?
— Нет. Но если так думает она, значит, так думает Гея.
— И следовательно, отказаться я не могу. Так, Янов?
— Да, Голан, я думаю, не можете.
В первый раз за свое недолгое пребывание на Гее Тревиц входил в дом Блисс, ставший теперь и домом Пелората.
Тревиц быстро огляделся. Дома на Гее были простыми. На планете, где всегда хорошая погода и даже тектонические плиты, когда им нужно переместиться, скользят гладко, незачем строить крепость для защиты от окружающей среды. Сама планета служит домом, дающим кров своим обитателям.
Дом Блисс внутри этого дома-планеты был небольшим. Окна были без стекол, но со шторами, мебели немного, зато она отличалась изяществом и удобством. На стенах висели голографические снимки. На одном из них был изображен Пелорат, удивленный и смущенный. Тревиц поджал губы, и чтобы скрыть неодобрение, стал тщательно поправлять свой пояс.
Блисс смотрела на Тревица без обычной улыбки. Напротив, она была серьезна, красивые темные глаза широко раскрыты, волосы мягкой черной волной спадали на плечи. Ее бледное лицо немного оживляли только полные губы.
— Спасибо, что пришли, Трев.
— Янов весьма настоятельно просил об этом, Блиссенобиарелла.
— Так мне и надо. — Блисс смущенно улыбнулась. — Если вы будете называть меня достойным односложным именем Блисс, я постараюсь произносить ваше имя полностью, Тре-виц. — Перед вторым слогом она слегка запнулась.
Тревиц поднял правую руку.
— Принято, — сказал он. — Я понимаю, что геяне при обычных мысленных разговорах привыкли пользоваться одним слогом, и если вы когда-нибудь случайно назовете меня Тревом, я не обижусь. Но я буду лучше себя чувствовать, если вы постараетесь говорить Тревиц. А я буду говорить Блисс.
Как и при всех предыдущих встречах, Тревиц смотрел на Блисс настороженно. Она выглядела женщиной двадцати с небольшим лет, однако как частица Геи она могла иметь тысячи лет от роду. На ее наружности это не отражалось, но иногда проскальзывало в речи и жестах. Неужели он хотел, чтобы такими стали все живущие в Галактике? Нет! Конечно, нет, но вот принял же решение…
— Перейду к делу, — сказала Блисс. — Вы говорили, что хотите найти Землю…
— Я это говорил Домму, — прервал ее Тревиц; он решил не уступать Гее и по всякому поводу настаивать на своем.
— Да, но, разговаривая с Доммом, вы разговаривали с Геей, со всеми ее частями. Так что говорили и со мной.
— Вы слышали наш разговор?
— Нет, потому что я не слушала. Но если бы я впоследствии заинтересовалась, я могла бы вспомнить все, что вы сказали. Пожалуйста, согласитесь с этим, и продолжим… Вы выразили желание найти Землю и убеждали Домма в том, что это важно. Я не вижу, почему это важно, но вы обладаете талантом правоты, поэтому я-мы-Гея должны с вами согласиться. И если эта миссия так важна для вашего решения о Гее, то она важна и для Геи. Поэтому Гея должна вас сопровождать, хотя бы для того, чтобы защищать.
— Говоря о том, что меня должна сопровождать Гея, вы имеете в виду, что сопровождать меня должны вы. Так?
— Я Гея, — просто сказала Блисс.
— Как и все остальное на этой планете. Почему же все-таки вы, а не какая-нибудь другая частица планеты?
— Потому что вас хочет сопровождать Пел, а он не будет счастлив ни с какой другой частицей Геи, кроме меня.
Пелорат, который до сих пор сидел, не вмешиваясь в разговор, в другом углу (и, как отметил Тревиц, спиной к своему портрету), сказал негромко:
— Это правда, Голан. Блисс — моя частица Геи.
— Это прекрасно, — с неожиданно теплой улыбкой сказала Блисс, — когда о тебе так думают. И очень необычно для Геи.
— Ладно. Давайте подумаем. — Тревиц заложил руки за голову и начал отклоняться назад вместе со стулом. При этом тонкие ножки стула затрещали, и Тревиц, сообразив, что стул может не выдержать подобного обращения, быстро вернул его в исходное положение.
— Останетесь ли вы частью Геи после того, как покинете ее? — спросил он.
— Необязательно. Например, если я замечу, что мне угрожает серьезная травма, я могу изолироваться, чтобы не навязывать эту травму всей Гее. Или по какой-нибудь другой важной причине. Но это может случиться только при чрезвычайных обстоятельствах. Как правило, я буду оставаться частицей Геи.
— Даже после прыжка через гиперпространство?
— Да, хотя это намного сложнее.
— Это мне не очень нравится.
— Почему?
Тревиц поморщился.
— Потому что, — сказал он, — это означает, что все, что вы увидите и услышите на моем корабле, увидит и услышит Гея.
— Да, потому что я Гея.
— Вот именно. Даже вот эта стена увидит, услышит и почувствует.
Блисс взглянула на стену, в которую ткнул Тревиц, и пожала плечами.
— Да, — ответила она, — стена тоже. Конечно, она усвоит
