Руки Блисс медленно двинулись вверх, едва прикасаясь, к плечам ребенка, затем к его шее, ушам, затем под длинными каштановыми волосами к точке за ушами.
Наконец Блисс опустила руки и сказала:
— Трансдукторные доли мозга еще малы. Черепная кость еще не сформировалась. В этом месте только толстая кожа, которая потом выпятится и отгородится костью, когда доли полностью сформируются… Это значит, что управлять имением в настоящее время он не может, как не может включить своего личного робота. Спроси, сколько ему лет, Пел.
После диалога Пелорат сообщил:
— Если я правильно понял, ему четырнадцать.
— На вид скорее одиннадцать, — заметил Тревиц.
— Продолжительность года на этой планете, — сказала Блисс, — может не соответствовать стандартным галактическим годам. Кроме того, предполагается, что космиты живут намного дольше, чем обычные люди, и если солярийцы в этом подобны другим космитам, то у них и период развития может быть более продолжительным, и вообще, по годам нельзя судить.
— Хватит антропологии, — нетерпеливо сказал Тревиц, — нам надо поскорее выбраться на поверхность. И поскольку мы имеем дело с ребенком, неизвестно, не тратим ли мы время зря. Он может и не знать дороги, он, может быть, никогда и не был на поверхности.
— Пел! — позвала Блисс.
Пелорат понял, что она имела в виду. Последовал самый продолжительный его разговор с Фолломом.
— Ребенок знает, что такое солнце, — наконец сказал Пелорат. — Он говорит, что видел его. Мне кажется, он видел деревья. Похоже, он не очень уверен, что значит это слово, то есть то слово, которое использовал я…
— Да, Янов, — сказал Тревиц. — Но ближе к делу.
— Я пообещал ему, что если он сумеет вывести нас на поверхность, то мы после этого поможем ему включить Джемби. Как вы думаете, мы сможем?
— Мы об этом подумаем позже, — сказал Тревиц. — Он поведет нас?
— Да. Понимаете, я подумал, что он скорее согласится, если я это пообещаю. Я полагаю, мы рискуем разочаровать его…
— Слушайте, — сказал Тревиц, — давайте пойдем. Если нас тут схватят, все это будет представлять чисто академический интерес.
Пелорат что-то сказал ребенку, и тот пошел было, но остановился и оглянулся на Блисс.
Блисс протянула руку, и они пошли, взявшись за руки.
— Я — новый робот, — сказала она со слабой улыбкой.
— Ему, похоже, нравится, — сказал Тревиц.
Фоллом бежал вприпрыжку, и Тревиц задумался на мгновение, радуется ли Фоллом потому, что над этим потрудилась Блисс, или возбужден из-за представившегося случая побывать на поверхности, да еще получить трех новых роботов; или это была радость от надежды на возвращение Джемби. Но пока ребенок вел их, все это не имело значения.
На развилках ребенок выбирал путь без колебаний и задержек. Знал ли он в самом деле, куда идти, или дело было в детской безалаберности? Может быть, он просто играл в игру, не думая, чем это кончится?
Но по затрудненному дыханию Тревиц заметил, что движутся они вверх, а ребенок, вырвавшись вперед, самоуверенно показывал перед собой и что-то быстро говорил.
Тревиц взглянул на Пелората, который откашлялся и сказал:
— Мне кажется, он говорит 'дверь'.
— Надеюсь, вам кажется правильно, — сказал Тревиц.
Ребенок вырвался от Блисс и побежал. Он показывал на более темный, чем соседние, участок пола. Ребенок наступил на этот участок, потом несколько раз подпрыгнул на нем, потом испуганно оглянулся, говоря что-то быстро и резко.
— Придется мне обеспечить энергию… — морщась, сказала Блисс. — Это меня выматывает.
Лицо Блисс покраснело, свет вокруг потускнел, но перед Фолломом открылась дверь, и он засмеялся звонким сопрано.
Ребенок выбежал в дверь, двое мужчин последовали за ним, Блисс вышла последней и оглянулась в тот момент, когда внутри наступила темнота и дверь закрылась. Блисс остановилась и перевела дыхание. Выглядела она очень утомленной, даже истощенной.
— Ну, — сказал Пелорат, — мы вышли. Где же корабль?
Они стояли, озираясь в светлых сумерках.
— Мне кажется, — пробормотал Тревиц, — он в том направлении.
— Мне тоже кажется, что в том, — сказала Блисс. — Пошли. И она протянула руку Фоллому.
Они шли в тишине, если не считать шума ветра в деревьях, отдаленного мычания и других звуков, издаваемых животными. Они прошли мимо робота, который стоял под деревом, держа какой-то непонятный инструмент. Любопытный Пелорат сделал шаг в сторону робота, но Тревиц остановил его:
— Это не наше дело, Янов. Идемте скорее.
Они миновали еще одного робота, который, очевидно, споткнулся и лежал.
— Наверно, — сказал Тревиц, — кругом валяются роботы. — И радостно воскликнул: — А вон и корабль!
Они ускорили было шаг, но затем остановились. Фоллом возбужденно что-то говорил, почти кричал.
Около 'Далекой звезды' стоял воздушный аппарат примитивной конструкции, с несущим винтом, неэкономичный и даже непрочный с виду. Рядом, преграждая путь к 'Далекой звезде', стояли четыре человеческих фигуры.
— Поздно! — вырвалось у Тревица. — Мы потеряли слишком много времени. Что будем делать?
— Четверо солярийцев? — задумчиво сказал Пелорат. — Не может быть. Они же не вступают в физический контакт друг с другом. Как вы думаете, может быть, это голоизображения?
— Я уверена, что они абсолютно материальны, — сказала Блисс. — Но это не солярийцы. Их разумы ни с чем не спутаешь. Это роботы.
— Ах так, — устало сказал Тревиц. — Тогда вперед. Спокойной походкой он направился к кораблю. Остальные пошли за ним.
— Что вы собираетесь делать? — тихо спросил Пелорат.
— Если это роботы, они должны повиноваться приказам.
Роботы стояли и ждали их, и Тревиц, приближаясь, оглядывал их, сощурившись.
Да, это должны были быть роботы. Их лица казались покрытыми кожей, под которой плоть, но ничего не выражали. На них была форма, не открывавшая ни одного участка кожи вне лица. Даже на руках были тонкие непрозрачные перчатки.
Тревиц сделал широкий жест, предлагая роботам отойти в
