существование с избавляющим от «жести» веществом в крови. Отлично! Я ведь не ошибся, Шульц, этот продукт может стать не только лекарством, но и вакциной, защитой от «заражения жестью» в Зоне?
— Если ещё немного поработать…
— Тогда отлично вдвойне, доктор Шульц! Батарейки с энерговеществом на фоне такого продукта становятся вторичным проектом.
— Батарейки со скоргиумом? — удивлённо спросил Шульц. — Для Большой земли?
— Да, но добыча скоргиума тормозится тем, что в Зоне не хватает профессиональных шахтёров, никто не хочет рисковать здоровьем, а сталкеры не любят тяжёлую работу. Наш босс нашёл выход, нанял погонщиков-мнемотехников для сталтехов, но это тупиковый путь, много хороших мнемотехников не найдёшь, а значит, и не расширишь добычу. Шеф пока не хочет этого признавать, но очень скоро он остынет и признаёт, что в его «шахтёрском» плане имеются слабые места. А вот если мы параллельно запустим в оборот полноценные таблетки Шульца, мы получим монопольные права на… всё! Представляете, какая перспектива, доктор? Если мы гарантируем шахтёрам и горным инженерам, что они не заразятся и смогут спокойно вернуться из Зоны домой, к нам охотно приедут лучшие специалисты! Получится, кто контролирует полноценные таблетки Шульца, тот контролирует и добычу скоргиума!
— Получится, это будет ваш шеф, — осторожно заметил Шульц. — Вы, в лучшем случае, получите должность главного менеджера проекта.
— На первых порах, да, — Лис усмехнулся. — А там будет видно. Фантастическая перспектива! Копейкин, шевелись! Мы выходим!
На Ивана окрик Чёрного Лиса подействовал, словно удар хлыста. Копейкин вздрогнул, затем пригнулся и начал торопливо засовывать кейсы в вещмешок. Пластиковые чемоданчики никак не желали умещаться в рюкзаке. Иван перепробовал уже все возможные варианты, но без толку. В другой ситуации он давно бы плюнул на бесполезную работу, но сейчас над ним висел незримый меч с гравировкой «за верность хозяину».
«Чёрт возьми, — вдруг подумалось Копейкину. — Хозяину! Какому? Этому европейскому хлыщу? С каких это пор он стал моим хозяином?! Нанимателем — согласен, но ведь я не раб! Всё, что он мне заплатил, было заработано честным трудом. Потом и кровью было заработано. Так что я ничего ему не должен. Почему же я подчиняюсь? По инерции? Потому, что боюсь потерять хорошую работу? А нужна ли мне эта работа? Буквально пять минут назад я был совсем другим человеком. Смелым, решительным, сильным. И не нуждался ни в каких покровителях. Что изменилось? Отпустил допинг? Да, но… ведь по сути я остался прежним. Я, наконец, нашёл настоящих друзей, нашёл дело, за которое мне не стыдно, почти нашёл смысл жизни. И теперь я должен возвращаться к тому, с чего начал? Почему? Кому я это должен? Чёрному Лису? Да не пошёл бы он на хер! Я изменился! Я теперь совсем другой! Я — человек, а не бездумная пешка в его игре! Я… чёрт возьми… да! Почему я не могу называть себя так?! Я — сталкер!»
— Копейкин! — вновь позвал Лис.
Иван резко затянул вязки рюкзака и положил руку на «Шторм». После того, как отпустил допинг, взять импульсник в руки стало почти невыполнимой задачей. Как бы ни бодрился Иван, как бы ни убеждал себя, что теперь он — сталкер, а в действительности он вернулся в прежнюю ипостась, которая была абсолютно неприспособлена к жизни в Зоне. Тем более прежнее «Я» Копейкина не было способно на убийство. Фактически Иван Копейкин прежнего образца являлся полнейшим антиподом Копейкину, кандидату в бойцы команды «сто один». Первый был и остался столичным мажором, а второй полностью подчинился инстинктам и органично влился в типичный контингент Зоны. Первым мог вертеть, как хотел, любой харизматичный подонок, второму сам чёрт не являлся ни братом, ни авторитетом. Первый не выносил даже вида стейка с кровью, второй мог заткнуть за пояс любого мясника и палача.
Копейкин всё-таки нашёл в себе силы, сжал рукоятку «Шторма» и даже снял оружие с предохранителя. Но поднять импульсник, а уж тем более направить его на Лиса, сил у Ивана так и не хватило. Прежний Копейкин виртуально давил, ломал, подсекал и в результате побеждал по всем статьям.
— Копейкин! Живее, слизняк! Бери мешок и шагай за нами!
Нет, даже на это оскорбление Иван теперь не мог ответить в стиле себя прежнего, образца десятиминутной (всего-то!) давности. Не осталось ни слов, ни злости, ни сил. Остались только покорность, обречённость и пустота.
— Он не пойдёт, — вдруг прохрипел из партера Найдёнов. — Вы оба в ад собрались, а ему ещё жить…
И тут же, подкрепляя слова Сергея, по ближайшим к Лису и Шульцу стеллажам хлестанула очередь из «Шторма». Иван точно видел, что доктора пули не задели, а вот Чёрного Лиса очередь буквально смела со сцены и отшвырнула куда-то к запасному выходу, который темнел в правой стене. Копейкину очень хотелось, чтобы эта очередь оказалась как раз той, которая поставит точку в трудной и полной приключений жизни Чёрного Лиса, но почему-то Иван был уверен в обратном. Слишком уж театрально падал этот французский артист, как в плохом кино.
«Ну и чёрт с ним!»
Копейкин бросился к Сергею и помог ему подняться.
— Клиентов упустим! — ощупывая макушку и морщась, сказал Найдёнов. — Где они?
Копейкин повертел головой. Чёрного Лиса, как он и опасался, в поле зрения не оказалось. Скорее всего, этот пройдоха действительно уцелел и уполз через чёрный ход. Куда делся Шульц, предположить оказалось сложнее. Поблизости от того места, где вот только что стоял доктор, никаких потайных дверей не наблюдалось. Иван развёл руками.
— Не вижу. Сбежали, наверное.
— Скатертью дорога, — решил Найдёнов. — Нам тоже пора шевелиться, времени в обрез. Двадцать минут осталось. И это в лучшем случае. Давай, ноги в руки…
— А ты сможешь?
— Ещё не так прилетало, заживёт, — Сергей осторожно ощупал макушку. — Главное, что зелье у нас. Надо успеть. Бегом! Надеюсь, хотя бы у моста нас дождутся, никуда не расползутся.
Повторно раздеваться гонцам не пришлось. Когда они очутились неподалёку от Магнитного моста, выяснилось, что десант морботов больше не высаживался на берегу. Поэтому у парней появился шанс прокрасться к позициям товарищей по урезу воды. Бойцы, недолго думая, спустились к водохранилищу по просеке, которую проделали в автонах носороги, быстро прошли по берегу и вновь поднялись к шоссе.
На шоссе по ту сторону Магнитного моста бойцов ожидала полная… жесть. И это очень слабо сказано. Груды горящего металлолома, рваная завеса чёрного дыма и лужи крови покрывали всё шоссе перед Магнитным мостом и метров на сто к северу от него.
— Как же так?! — прохрипел запыхавшийся Копейкин, испуганно озираясь по сторонам. — Мы ведь… вовремя вернулись! Ровно час! Ровно час… прошёл! И… откуда столько крови?!
— Это бойцов каких-то, — Сергей поднял с земли десантный шлем, проломленный в двух местах. — Всё-таки прилетели вертушки с десантурой. Не зря Терещенко сигналил. Видишь, биомехи отступили… Может, наши всё-таки уцелели?
— Наши… — Иван запнулся и совсем перешёл на шёпот. — Вряд ли. Может быть, кто-то, но… не все.
Он проследил взглядом за цепочкой из красных капель, которая уводила под мост. Иван вернулся, остановился неподалёку от коварной ловушки и запрокинул голову. Найдёнов подошёл и тоже поднял взгляд.
Лучше бы они этого не делали.
Сначала бойцы решили, что видят какую-то сюрреалистическую картину. Даже Найдёнов, привыкший видеть всевозможных сталтехов и просто изувеченных «жестяной заразой» людей, не сразу понял, что же он видит. Но вскоре парни поняли, что перед ними, а вернее — над ними, висят останки полковника Терещенко.
Военный висел под мостом, сцепившись с искорёженным биомехом. А точнее, он был пришпилен к подбрюшью виадука обломками машины. Если честно, узнать в этом окровавленном куске плоти останки Терещенко удалось с трудом. Труп был изрешечён не только обломками биомеха. Все имевшиеся у
