предчувствия одолевали ее.
— Небольшие, — постарался произнести на оптимистической ноте собеседник, но ему это плохо удалось.
— Не скрывай, — буквально потребовала женщина.
— Это не женское дело.
— Я хочу знать, что связывает тебя с людьми, которые только что звонили.
— Марина, милая, сейчас я должен идти.
— Надолго?
Он развел руками, показывая, что все зависит от обстоятельств.
— Не знаю.
— Обязательно позвони.
— Хорошо, — кивнул мужчина, направляясь в прихожую. Квартиру он покинул трезвый, как стеклышко, словно и не было той дозы спиртного, которым он накачивал себя в течение всего дня.
— Проходи, Груздь. — Кучер хлопнул по протянутой ладони гостя и указал на стул. — Познакомься — Пигмей.
— Носов Валера, — назвался тот. Это был коренастый человек, но слишком маленького роста, за что и получил такую кличку.
Кучер же по сравнению с напарником выглядел великаном: метр девяносто, косая сажень в плечах.
— Ну, за встречу? — предложил он, доставая из прикроватной тумбочки початую бутылку коньяка «Белый аист».
Сергей Емельянович вдруг почувствовал, как у него пересохло во рту.
— Не откажусь.
— Пигмей, подсуетись, — обратился Касаткин к напарнику, и тот быстро исполнил просьбу. Звон граненых стаканов заполнил комнату…
Олег Филимонович Нечаев отдыхал на даче вместе со всем своим семейством. Жена и дочка не усидели дома в такую жару и отправились на пляж. Олег Филимонович же расположился под брезентовым навесом и просматривал газеты, изучая последние события в стране и мире. Он удобно устроился в кресле-качалке, а рядом стоял раскладной алюминиевый столик с бутылкой сибирской водки, салатом из свежих овощей и еще дымящимися шашлыками на шампурах. Толстяк отложил газеты в сторону, распечатал бутылку, налил пятидесятиграммовую рюмку, смачно выпил, отправил пару ложек салата в рот и принялся за шашлык. Он с удовольствием разрывал зубами огромные куски мяса и перемалывал их сильными челюстями. Теплый летний ветерок обдувал вспотевший лоб. Нечаев вновь откинулся на спинку раскачивающегося кресла и взял в пухлые руки газету, которая подвернулась первой. Он так увлекся чтением, что не заметил появления непрошеных гостей.
— Приятного отдыха, Олег Филимонович, — отвлек его хриплый голос незнакомого человека.
Хозяин дачи поднял на него маленькие глазки, заплывшие жиром и от этого казавшиеся еще меньше, и высокомерно спросил:
— По какому вопросу, товарищ?
— По личному мы, — вмешался в беседу человек маленького роста.
— По личным вопросам принимаю по вторникам и пятницам с семнадцати до девятнадцати часов. — И Нечаев сделал вид, что потерял всякий интерес к разговору, сосредоточив внимание на газетной статье.
— Вы неправильно нас поняли, — не отставал высокий. — Вопрос касается не наших личностей, а вашей. У нас сегодня приемный день, и мы готовы вас выслушать.
Лохматые брови хозяина дачи сдвинулись. Он отбросил газету и с интересом и некоторой тревогой уставился на посетителей.
— Если правильно понял, у вас претензия по жилплощади?
— Уже ближе к истине, — усмехнулся Кучер. — Только не претензия, а претензии, и по большим жилищным площадям, за которыми числится должок.
— Вы из милиции? — насторожился толстяк и вспомнил Груздева. Это он из мести мог донести на него. Нечаев приготовился к неизбежным неприятностям, но был уверен, что вывернется, потому как изобличающих его нелегальную деятельность фактов, как он считал, не было.
— В некоторой степени, — постарался Пигмей усыпить бдительность Нечаева, но лишь укрепил сомнения.
— Как это в «некоторой»? А ну предъявите удостоверения. — И он попытался подняться.
— Не дергайся, толстобрюхий! — Кучер ударил его ладонью по макушке, и тот плюхнулся в кресло, которое закачалось под тяжестью тела.
— Кто вы? — уже жалостливым баском отозвался Олег Филимонович. От испуга его бил мелкий озноб.
— Доброжелатели, — ответил Пигмей, наливая полную рюмку водки. — Будешь? — поинтересовался он у напарника.
— Глупо отказываться на халяву.
Рюмка утонула в огромной кисти Кучера, но долго там не задержалась и уже пустой вернулась на стол.
— Вот так доброжелатели… — все же рискнул урезонить их притихший хозяин.
Но те удостоили его ответом только после того, как выпили оба и закусили.
— Ты опять ничего не понял, — с ним теперь общались на «ты», — мы доброжелатели, но не твои.
— А чьи же? — Нечаеву не терпелось разобраться в ситуации, в которую он угодил впервые.
— Ты задолжал кругленькую сумму Груздеву, — наконец-то поставил его в известность Кучер.
— Так и знал, что без него тут не обошлось! — воскликнул хозяин дачи.
— Проблема от твоей догадливости не решается и остается открытой, — вернул его к действительности низкорослый.
— Я же объяснил Сергею Емельяновичу, что рассчитался с его женой, — решил воспользоваться испытанным способом попавший в западню.
— Поэтому она и покинула наш мир безвременно… — начал Пигмей.
— В полной нищете, не на что даже было лекарство купить, — закончил Кучер.
— Поверьте, моей вины здесь нет, — изобразил невинную мину Нечаев. — Она не докладывала, каким образом распорядилась капиталом.
— Легче всего списать все на усопших. — В голосе Касаткина зазвучали угрожающие нотки. — Только Ольга Игоревна жаловалась мужу в письмах, что все от нее отвернулись, и ты, толстый боров, в том числе.
— Это неправда, Груздева и не обращалась ко мне за помощью.
— Как же ты тогда с ней рассчитался?
Пигмей наступил Олегу Филимоновичу на ногу, и тот взвыл от боли.
— Я принес ей деньги на дом, — повизгивая, врал хозяин дачи, а на глазах у него выступили мелкие капельки.
Пигмей наступил допрашиваемому на вторую ногу, а Кучер за волосы откинул его голову назад.
— Это когда ты ее гнал из собственной квартиры? — спросил последний.
— Решение о выселении принимали без меня.
— Осторожный, сволочь! — И низкорослый сплюнул сквозь зубы в сторону. — Только мы не следственные органы и не собираемся доказывать твою виновность, а для нас она не вызывает сомнений.
— Одумайся, толстый, добром прошу. — Великан влепил ему две увесистые пощечины, от которых у того загорелись щеки и помутнело в глазах.
— Отпустите меня, пожалуйста, — взмолился несчастный.
