Июль пролетел незаметно, и Колесников засобирался в город. Лена смотрела на Виктора печально, с какой-то затаенной надеждой.
— Может быть, не будешь поступать в этом году в институт?
— Нельзя откладывать, Леночка. На будущий год меня могут забрать в армию, тогда два года не увидимся — вот и посуди, что лучше.
— Ты прав. Конечно, прав, — кивнула девушка. — Но так не хочется расставаться.
— Не переживай. Иногда буду приезжать по выходным, а уж все каникулы — наши.
— Ты же обещал на мне жениться, — робко напомнила она.
— Закончу институт, вернусь, тогда и подадим заявление в ЗАГС.
— Нет. Так долго я ждать не согласна.
— Чего же ты добиваешься?
Виктору уже начинала надоедать ее назойливость, а не разрывал он отношения лишь потому, что все равно уезжал. Лена же питала к нему настоящие, искренние чувства и тяжело переживала предстоящую разлуку.
— Витенька, поверь, кроме тебя мне никто не нужен, — произнесла она даже как-то чересчур торжественно, чем только вызвала еще большее раздражение у парня, который, отвернувшись, недовольно поморщился.
— Всему свое время, — нравоучительно отозвался он. — Будем прощаться. — И он торопливо чмокнул Лену в щеку.
Они стояли на краю оврага, где когда-то девушка дала обещание не встречаться с Колесниковым, а теперь считала это сущей глупостью.
— Так не годится. — И она ловко подставила губы.
Виктор слегка коснулся их своими губами, еле-еле сдерживая негодование. Он и сам не понимал, почему с ним такое происходит: в недалеком прошлом любимая — теперь девушка вызывала раздражение. Похоже на то, что к нему еще не пришла большая, настоящая любовь, а возможно, никогда не придет.
Леночка Миронова смотрела вслед удаляющемуся Виктору и мысленно благодарила судьбу за то, что она свела ее с ним, еще не предполагая, сколько горя принесет он ей в дальнейшем…
Глава вторая
Коля Груздев родился и рос в приличной семье в городе Бузулуке Оренбургской области. Его мать Ольга Игоревна работала мастером в сборочном цехе мебельного комбината, а отец Сергей Емельянович — в городской администрации, занимая не очень высокую должность, но имея непосредственный доступ к распределению квартир. Поэтому несмотря на то, что оклады у Груздевых были невысокими, в материальном плане семья недостатка не испытывала. Коленьку родители баловали с самого рождения, и мальчик ни в чем не знал отказа. Он привык к тому, что его прихоти исполнялись сразу, и если происходила какая заминка, закатывал настоящую истерику. Естественно, такое воспитание не могло не сказаться на его характере, и к двенадцати годам это был избалованный и своенравный мальчик. Но именно в это время семью постигло первое, но очень крупное несчастье.
Кто-то из очередников на квартиру написал жалобу в обком партии, что у него вымогают взятку. В Бузулук приехали областные представители правоохранительных органов, и действительно в момент получения взятки Сергея Емельяновича задержали с поличным. Его арестовали. Ему грозил немалый срок лишения свободы.
Ольга Игоревна продала машину, гараж, дачу, даже часть дорогостоящей мебели, и пошла, что называется, по знакомым, раздавая направо и налево взятки, чтобы спасти мужа от тюрьмы. Чиновники разных должностей и ведомств деньги брали, обещали помочь, но дальше обещаний дело так и не шло.
В конце концов суд вынес приговор в виде восьми лет лишения свободы с полной конфискацией имущества, и в пользу государства ушло последнее, что могло представлять хоть какую-то ценность для семьи. Все знакомые и приятели сразу же отвернулись от Груздевых.
Коля замкнулся в себе и не дружил даже со сверстниками, просиживая все вечера за чтением книг в обшарпанном плетеном кресле.
Привыкнув к благосостоянию, мать с сыном еле сводили концы с концами. Тут еще нагрянула какая- то комиссия и вынесла вердикт, что квартиру Груздевы получили неправомочно, что их очередь еще далеко, а документы подтасовал Сергей Емельянович, когда занимал соответствующую должность.
Воистину одна беда в дом не приходит. В результате они оказались в полуразваленном частном домике, который остался от бабушки Ольги Игоревны и уже несколько лет стоял без присмотра. Расположен он был в районе Нефтяников, на окраине города. Почему так назывался район, никто толком не помнил, возможно потому, что первыми его застроили и заселили люди, работающие на нефтяных вышках.
Не привыкшая топить печку и вообще вести хозяйство, Ольга Игоревна начала часто болеть. Непомерной тяжестью давило непоправимое горе, и в конце концов она слегла. Кожа у женщины стала болезненно-бледной, она быстро утомлялась, слабость, головокружение, головная боль, одышка, нередко и обмороки становились ее постоянными спутниками.
Николай ухаживал за матерью в меру своих способностей, как мог, но был слишком мал, чтобы вести хозяйство: голодал сам и голодала мать. Жили на пенсию по инвалидности, которую получала Груздева, но ее явно не хватало на жизнь.
Когда Николаю исполнилось четырнадцать лет, мать, промучившись еще несколько месяцев, умерла. Сердобольные соседи помогли похоронить мученицу, а подростка оформили в детский дом.
В первую же неделю пребывания в детдоме Груздев несколько раз подрался с другими подростками. В него словно бес вселился. Во время драки боли он не чувствовал, а превосходящих по силе и численности противников не замечал и готов был биться не на жизнь, а на смерть. Постепенно его оставили в покое и начали считаться с ним. А уже через год его положение изменилось, появились друзья.
В пятнадцать лет Николай влюбился в учительницу по русскому языку и литературе, которая была старше его на восемь лет и относилась к его чувству со снисходительной улыбкой. Он ловил каждый взгляд, каждый жест Марины Владимировны Сметаниной. А однажды отважился и написал любовную записку:
Глубокоуважаемая Марина Владимировна! Я Вас очень и очень люблю! Мои чувства настолько глубокие и искренние, что я готов сложить за Вас голову. Пожалуйста, не смейтесь над проявлением моей слабости, ибо в ней заключается неисчерпаемая благородная сила. Вы старше меня на восемь лет — это не так уж много. Если в Вас есть хоть капля сострадания, ответьте на мою любовь взаимностью или хотя бы не отвергайте ее совсем.
Дату он не поставил потому, что не знал, когда осмелится передать послание по назначению, а не подписался из-за того, что не сомневался, что учительница и так догадается, от кого записка, к тому же она хорошо знала почерк своих учеников.
Николай целую неделю носил листок в кармане, но в конце концов осмелился и сунул его в дневник, когда Марина Владимировна вызвала его к доске.
Русский и литературу Груздев учил с удовольствием и без труда ответил не только по теме, но на все дополнительные вопросы.
— Молодец, — похвалила его учительница и раскрыла дневник. — А это что такое? — спросила она, заметив записку.
— Вам, — коротко ответил ученик и покраснел до корней волос.
Она пробежала глазами по строкам, улыбнулась и сунула листок к себе в сумочку, затем поставила пятерку в дневник и вернула его Николаю.
— Садись.
