не может быть освещена в рамках данной книги.
Следы прошлого, хотя порой и не совсем убедительные, приводят нас в древнее Двуречье, Иран и Кавказ. Наука пока еще не решила вопроса, откуда пришли в Индию предки современных дравидов. Существует много гипотез, предположений и догадок. Однако есть различные точки зрения, которых придерживается большинство историков, археологов, антропологов, лингвистов и этнографов, занимающихся 'дравидийской проблемой'. Эти точки зрения базируются на довольно серьезных основаниях, и отрицать их решится не всякий.
Прежде всего значительная часть исследователей отмечает сходство культур Мохенджо-Даро, Хараппы, южноиндийского мегалита с культурами древнего Двуречья, Элама и Кавказа. Существует определенное сходство в керамике древнего Ирана и Хараппы. Цилиндрические печати Хараппы и Шумера также свидетельствуют о связях этих культур. Много общего и в погребальных обычаях, и в ритуале этих районов.
Ученые считают, что и дравиды Индии, и древнее население Двуречья, Ирана и Кавказа принадлежат к единому средиземноморскому антропологическому типу. Что касается языка, то здесь тоже немало общего. Например, языки шумерийцев и эламитов по своей фонетике и структуре напоминают дравидийские.
Один из видных румынских ученых в области сравнительного языкознания, Н. Лаховари, изучив богатый лингвистический материал, обнаружил много общего у кавказских и дравидийских языков[82]. До сих пор, по утверждению индийского историка Т. Б. Наяра, в Двуречье, Иране, Афганистане и на Кавказе распространены географические названия, соответствующие дравидийским[83]. Так, в ряде горных местностей Ирана и Афганистана существуют названия с дравидийским словом 'малаи', что значит 'горы'. Слово 'ур' или 'уру' на многих дравидийских языках означает 'деревня, поселение'. В некоторых древних названиях мест нижней Месопотамии нередко встречается это слово. Таким образом, регион, где прослеживаются следы культуры, родственной древнедравидийской, охватывает Двуречье, древний Иран, Афганистан, Кавказ и не исключено, что и Среднюю Азию. Вопрос, когда и откуда пришли древние дравиды в Индию, еще недостаточно изучен, и поэтому предположения, высказанные рядом ученых, еще имеют гипотетический характер. Некоторые ученые склоняются к мысли, что дравиды появились в Индии еще в неолитический период. Но это утверждение, по всей видимости, можно отнести в первую очередь к Северной Индии. Дело в том, что культура Хараппы и Мохенджо-Даро показывает явную связь с неолитом Севера, в то время как мегалит Южной Индии этих связей с местным неолитом не имеет. Хараппская культура, имея ряд черт, свидетельствующих о некотором ее сходстве с южноиндийским мегалитом, тем не менее хронологически относится к значительно более раннему периоду. Конец Хараппы датируется 1600 годом до н. э. Наличие дравидийского населения или родственного ему в долине Инда в доарийский период у многих ученых не вызывает сомнений. В Ригведе, которую относят к раннеарийской литературе, встречается ряд дравидийских слов. Известно, что Ригведа была создана в Пенджабе.
Н. Лаховари и Т. Б. Наяр также считают, что дравиды вторглись в Индию еще в неолитический период, приблизительно в IV тысячелетии до н. э. По мнению индийского исследователя X. С. Дэвида, дравиды появились в Северной Индии в III тысячелетии до н. э. и положили начало культуре Хараппы[84]. В этих предположениях есть свои основания, подтвержденные данными археологии и лингвистики. По всей видимости, ранний этап дравидийской миграции имел место в Северной Индии и прежде всего в долине Инда. Но слабая изученность дравидийской проблемы и явная недостаточность археологического материала, а также неточность и запутанность хронологии, связанной с этим периодом, порождают нередко противоречивые и малообоснованные выводы. Так, Т. Б. Наяр считает, что неолитическое население Южной Индии уже принадлежало к дравидоязычному. В то же время данные антропологии свидетельствуют о существовании иных племен и народов на территории Южной Индии в додравидийский период. Дэвид утверждает, что миграция дравидийского населения в Южную Индию началась после падения Хараппы и Мохенджо-Даро под ударами вторгнувшихся в долину Инда арийских племен, Это вторжение, по его мнению, и послужило причиной массовой миграции дравидов на юг страны. Однако советский индолог Г. М. Бонгард-Левин убедительно доказал, что упадок Хараппы и Мохенджо-Даро происходил постепенно и был обусловлен внутренним кризисом этих городов, а не нашествием каких-то воинственных племен[85]. Поэтому, если и была какая-то массовая миграция дравидов с Севера на Юг в середине II тысячелетия до н. э., причины ее нам еще неясны.
Индийский археолог Б. Субба Рао придерживается несколько иной точки зрения. Он считает, что дравиды появились в районе Раджастана около 2000 года до н. э. Этот период частично совпал с последней фазой хараппской культуры, что, возможно, и оставило на ней дравидийский отпечаток. Оттуда предки современных дравидов продвигались через Центральную Индию на Юг и достигли его около 500 года до н. э.[86]. Таким образом, по мнению Субба Рао, медленное движение на Юг дравидов объясняет, во-первых, хронологический разрыв, существующий между культурой Хараппы и южноиндийским мегалитом, и, во-вторых, проливает свет на проблему возникновения культуры железа в Индии, которая, как известно, появилась раньше в Центральной Индии, нежели в Южной. Английский ученый Фюрер-Хаймендорф также придерживается мнения, что дравиды, носители мегалитической культуры, достигли Южной Индии только в середине I тысячелетия до н. э. Сопротивление местных племен задержало их продвижение на несколько сот лет, если не на целое тысячелетие[87]. Как уже было отмечено, существуют значительные расхождения в датировке мегалитических погребений Индии. Так, индийский археолог Айяпан считает, что железное оружие из мегалитических могильников тода можно отнести к I тысячелетию до н. э. Поэтому даты позднего распространения мегалита в Южной Индии (500 год до н. э.), приводимые Субба Рао и Фюрером- Хаймендорфом, нуждаются в дополнительном обосновании и проверке. Археология еще должна сказать свое веское слово о проблеме расселения древних дравидов в Индии на их маршруте по стране. Откуда пришли предки современных дравидов и тода в Индию — на этот счет можно тоже строить только предположения. Ряд ученых, в том числе английский археолог Ричард Холл и индийский ученый Дэвид, считают, что прародина дравидов находилась в Шумере и Эламе. Фюрер-Хаймендорф называет в качестве этой прародины Иран. Т. Б. Наяр придерживается мнения, что дравиды, для которых характерна мегалитическая культура, представляли собой позднюю волну иммигрантов с Кавказа.
Все эти гипотезы и предположения не противоречат друг другу. Двуречье, Иран, Кавказ несколько тысячелетий тому назад, возможно, представляли регион более или менее единый в культурном отношении, населенный племенами, говорившими на древних дравидийских языках или языках, родственных им. Единство этой культуры и языков, по мнению Т. Б. Наяра, было впоследствии нарушено вторжением семитских и индоарийских племен. Древние дравидийские племена, или, как их еще можно назвать, протодравидийские, кочевали по всему региону, от границ Шумера и Элама до Аму-Дарьи и Сыр- Дарьи и Кавказа. Ряд удобных горных проходов в Северо-Западной Индии, должно быть, дал им возможность освоить и эту страну. Иммиграционный поток этих племен в Индию, возможно, не был единым ни во времени, ни в пространстве. Их маршруты пока еще плохо изучены. Они могли проходить частью по суше и частью по морю. Песня о кораблях тода-скотоводов наводит на некоторые размышления. На основании материала, оказавшегося в нашем распоряжении, можно предполагать, что эти племена вторглись в Индию или с северо-запада или с запада.
Дальнейшее сравнительное изучение археологического, этнографического, антропологического и лингвистического материала поможет нам, возможно, восстановить если не целиком, то хотя бы частично древний путь так называемых протодравидов — предков современных дравидов и тода. И тогда, очевидно, загадка странного индийского племени тода будет решена. И не только тода, но и целой группы интересных народов, которые известны их современникам как дравидийские.
Я уезжала из Нилгири в январе 1965 года. В последний раз я пришла в гости в Кандельманд. Люди рода Карш сидели около священной рощи. На многих были чистые праздничные путукхули. Прохладный горный ветер трепал бороды мужчин и закрученные в тонкие локоны волосы женщин. Чуть ниже по склону паслись буйволы, а за деревьями виднелась изогнутая дуга крыши храма. Вокруг, насколько хватало глаз, тянулись вершины Голубых гор. Сколько тысяч лет этой картине?
— Слушай, амма, я спою песню… — Нельдоди сдвинул путукхули на одно плечо.
— О-о-о-о! — пронеслось над священной рощей. И поплыла гортанная древняя мелодия.
