Лапы пружинили по прогретой днем солнцем земле, которая сейчас прохладно отдавалась в подушечках. Я свернула с человеческой тропы, и мы помчались по первой весенней траве, все дальше и дальше удаляясь от логова, в котором пряталась моя неудача. Не позволяя себе думать об этом, я бежала и бежала, мечтая только том, чтобы Иные нас не отвергли. Тогда нас ждет не просто смерть, а вечный позор всему нашему роду. Мы отреклись от них, я не смогла перебороть «неотвергнутую», я предала свой долг и честь, но это был единственный верный путь в моей жизни.
Но все-таки сердце сжималось от горечи — мне не хватало ее. Она так привычно и легко вошла в мою жизнь, я легко примирилась с ее незримым присутствием, делилась с ней своими чувствами, оказывала помощь в ее начинаниях, а она отвергла меня. Боль несвойственна волкам, но даже те несколько дней и ночей, проведенных в компании «неотвергнутой», позволили мне перенять человеческие привычки, и в них присутствовало и сожаление. Я скорбела вместе с ней над смертью глупой суки, слушала вожака в его странных рассказах о чем-то непонятном. Разделила боль ее падения, даже охраняла сон, когда та устало закрывала глаза. Предательница! Нет… Это я не смогла удержать, укрепить нашу связь, не сумела удержать ее в своем рассудке. Поэтому она перешла в другую стаю, в которой нет места для меня и моего волка.
Он зарычал, поняв, что я опять думаю о ней, но я только отмахнулась, осознавая, что никогда не сумею себе этого простить. Меня учила мать, седая волчица отдала свою жизнь, чтобы я обрела эти сознательные возможности вторгаться в человека, но вот как все вышло. Ее жертва оказалась напрасной, бессмысленной и ненужной. Волк вновь сердито зарычал, обгоняя меня. Сверкнувшая ярость в глазах позволила смириться со свершившимся, и я стала волчицей. Не думающей волчицей, как человек, не страдающей, а только лишь мечтавшей о еде и отдыхе. Я радостно припустила, уловив сочный запах добычи. Зубы торжествующе вонзились в плоть, теплая кровь побежала по губам, желудок в восторженных судорогах заурчал в животе. И тут я поняла, что только после моего окончательного отрешения наша связь с «неотвергнутой» звонко лопнула. Ненужное тело кролика полетело вниз.
Я глубоко вздохнула, освобождаясь от влияния волка. Он бесповоротно разорвал нашу связь, ощущения было пренеприятным, но оставалось лишь стискивать зубы и терпеть. Все произошло слишком быстро, принц даже не заметил моего мысленного отсутствия.
— Я даже уверен в этом, — продолжал Силенс. Я с трудом вспомнила, о чем он говорил. Неужели волки могут так быстро двигаться? Нет, тут какой-то секрет, заключила я.
— Почему вы решили, что тот волк принадлежит мне? — совершенно неосознанно спросила я.
— Волк? Какой… ах это, — принц тоже позабыл о такой мелочи, как появление хищника в замке, хах. — Просто он так осмысленно на вас смотрел, а вы на него, между вами будто существовала связь, из чего я и сделал такие выводы.
— Странно, — пробормотала я.
— Что именно, моя принцесса?
— Прекратите, — заявила я упрямо.
Принц замолчал, но улыбка появилась на его лице. Ночь показалась мне бесконечной, последний контакт с волком и его разрыв измотали меня донельзя.
— Вы пользуетесь Динео и даже не замечаете этого. — Он явно говорил свои мысли вслух.
— Я им не пользуюсь, мои способности неустойчивы и слабы…
— Это так, но все же они есть, и отдаленно Динео напоминает мне Королевскую магию, иначе бы я не слышал, как вы его используете. — Брови принца шевелились от тревожащих его размышлений. — Постойте! Это пропало?
— Пропало что? — я уточнила, опасаясь, что принц имеет в виду нашу связь с волком.
— Звучание вашей магии, — заявил принц и, повернувшись, пронзил меня своим серым взглядом, я невольно отвернулась.
— Не понимаю, о чем вы, — тихо ответила я, хотя в действительности все прекрасно понимала. Волк отказался от меня.
— Нет, вы определенно что-то ощущаете…
— Может, вы ошибаетесь? — предположила я, принц остался недовольным моим уходящим от истины ответом.
Я сама задумалась над его фразой. Я определенно что-то ощущаю, но… что? Сожаление? Да, оно наличествовало в моем существе, жалобной ноткой отдаваясь в голове, как раненное животное, не могущее смирится со своей откушенной капканом лапой. Боль? И она тоже явственно откликалась в моей опустевшей от чего-то душе. Чувство, что меня предали? О, оно ярче всего полыхало в моем сознании! Волк меня отверг! А ведь я ему доверяла! Даже просила о помощи!
В растерянности оглядев двор, я поняла, что-то изменилось. Краски вокруг меня померкли, даже лунный свет не особо помогал разглядеть расположение зданий. Темные тени стали просто непроглядными, а доселе четкие звуки спящих лошадей из конюшни пропали. Словно у меня забрали чувствительность слуха и зрения. Я поняла, что та была заслуга волка, который постоянно во мне присутствовал где-то на задворках моего «я», направлял и помогал.
Тоска по волку охватила меня, и я задрожала, словно хотела заплакать от обиды, как маленький ребенок, обнаруживший свою любимую игрушку сломанной. Слабыми пальцами обхватила свои плечи и начала раскачиваться, в бесплодных попытках успокоить свой скулящий разум. Принц уловил перемены во мне и мягко коснулся рукой коленок, которые я подтянула к подбородку.
— Вы в порядке? — озабоченно и уже не в первый раз спросил Силенс. — Эверин?
— Да, — жалобно закричала я, надеясь, что мой крик обманет его хоть на какое-то время, чтобы он оставил меня в покое.
— Нет, — перевел он мои слова на свой лад. — Что такое, Эверин? — мягкий и вкрадчивый голос не сумел меня обмануть.
— Я ясно сказала, что все прекрасно! Замечательно! — Истерика рокотала в горле, с трудом не вырываясь наружу. Я зажмурилась, надеясь, что таким способом избавлюсь от тьмы, которая начала наступать на меня. Почему предательство волка так повлияло на меня? Будто других проблем мне мало…
— Со мной вы можете поделиться, — ласково настаивал принц.
— Силенс! — взмолилась я. — Могу, но не хочу, это так сложно понять? — Грубый тон заставил его отшатнуться. Жар его пальцев пропал с моих колен.
— Как пожелаете, — холодно ответил принц.
Я его обидела. О боги, но за что? Я только начинала выстраивать наши отношения, которые помогут мне в будущем справляться с проблемами, а этот чертов волк норовил все разрушить своим предательством, которое по-детски задело и не давало возможности успокоиться и собраться с разрозненными мыслями, нуждающимися в срочном порядке.
— Вы невиноваты, мой принц, простите, — выдавила я из себя. — Не знаю, что нашло на…
— Правда? — доверчиво уточнил Силенс. Стало жаль его чувства.
— Конечно, вы сами говорили, что я дикобраз. — Он слабо улыбнулся. И отчаянно захотелось, чтобы наступил рассвет, но ночь тягуче плескалась вокруг нас.
— Я не совсем это имел в виду, — он загадочно ухмыльнулся. — Но, может, вы и правы, Эверин.
— Вы не устали, мой принц?
— А вы? — ответил он вопросом на вопрос.
— Немного устала, — признание не показалось даже сложным, так как наверняка мое лицо это выдавало.
— Что ж, не смею вас долее задерживать, — принц встал и отряхнулся. Он подал мне руку и помог подняться, другой рукой сгребая свою куртку.
— Спокойной ночи, мой принц, — вежливо сказала я и направилась к дверям. Силенс продолжал стоять на месте.
— И вам, моя принцесса, — наконец произнес он, когда я уже прикрывала за собой дверь в большой створке.
Шаги тяжело отдавались в промерзшем и задеревеневшем из-за долгого сидения теле. Спина нещадно ныла, и я мечтала лишь о том, чтобы поскорее оказаться в постели.
Коридор второго этажа был слабо освещен одной свечой, стоящей на подоконнике среднего окна.
