норовящее соскользнуть облачение, повернулась к столу.... Попятилась и села на кушетку. В центре, окруженный расставленными заранее тарелками и фужерами, лежал её букет. Неуверенно, как сомнамбула, Дана встала. Подкралась на цыпочках. Потыкала пальцем. Отдельные цветочки измялись, некоторые надломлены. Но это они. Те самые. .... Ой. Ма-ма!..
- Помнится - Алира разрешала подзатыльники? - Поинтересовался над головою задумчивый хриплый бас. - Ты уж извини, но от себя я тоже кой чего добавлю. Для разнообразия и лучшего прояснения ситуации.... Приступим?
Предельно утопив голову в плечи, Дана обреченно развернулась. Из горла вырвался нелепый тоненький писк, а глаза расширились и полезли на лоб. Оборотень и впрямь стоял прямо перед нею, каким-то неизвестным и наглым образом попав в отсек сквозь запертые двери. Но ужас был не в этом. Точнее - не только в этом.
Ужас состоял в том, что из одежды на возвышающемся над Даною, сердито уперев в бока пудовые кулачищи, Ноэле были только узкие полотняные брюки, схваченные по линии бедер плетеною лентою ремня. И все. Ни обуви. Ни, хотя бы, майки.
- Эт-та что? - Пролепетала девушка, уставив трясущийся палец на межрядье характерных кубиков.
Ноэл тоже посмотрел.
- Живот. - Объяснил несколько удивленно. - Мой. - Уточнил, бросив еще один взгляд. - Что-то не так?
- П-почему о-он н-не одет?
Оборотень растерянно поморгал. Пожал плечами.
- Ему жарко. Он... набегался.
- Немедленно выйди! - Прошипела Дана, обретя наконец голос и способность связывать слова. - Ты не имеешь права здесь находиться! В моем отсеке! В таком виде!
Ноэл нахмурился.
- Вообще-то, маленькая леди, это ты - у меня. А я - у себя дома.
- Это моя комната!!! - Почти завизжала она, ошалев от страха.
- Но это - мой корабль. - Невозмутимо отозвался он.
- Ты раздет!!!
- Ты тоже.
Дана поперхнулась и замолкла, судорожно вцепившись в полотенце. Ноэл, вдруг, улыбнулся. Ступил вплотную. Проговорил доверительно, на полушепоте:
- Ты опасаешься меня. Но отчего-то совершенно не боялась там, на озере. Не боялась и не стеснялась. Почему... Дана?
- Потому что там никого не было. - Пробормотала она. Запнулась. Ойкнула. Позабыв обо всем, ухватилась за щеки, отступая. Наступила на волочащийся по полу уголок.
Узел разошелся, полотенце поехало вниз. Вскрикнув, девушка попыталась поймать его и прикрыться, но в следующую секунду на талии у нее словно сомкнулись стальные кандалы. Одной рукой мужчина обхватил её поперек, впечатывая в себя. Другая легла на затылок, удерживая голову.
- Прости меня, девочка! - заполнившие мир глаза изменялись. Они темнели, словно наливаясь кровью. Белки сузились, а радужка растеклась, становясь светло-вишневой. Следом вспыхнули зрачки, загорелись рубиновым. Понимая, что исхода не избежать, Дана выдавила обреченно:
- Ты говорил, что не обидишь!
Он перевел взгляд на её губы. Выдохнул. Дотронулся, целуя. Тихо и ласково пообещал:
- Я буду осторожен, Дана. Я буду очень осторожен. Только не бойся меня. Хорошая моя!.. Пожалуйста!
Она чуть кивнула, смиряясь. Взобралась дрожащими ладонями по плечам. Несмело обняла мощную шею. Закрыла глаза. Прижалась. Подчиняясь и проваливаясь.... В ласки. В объятия. В силу! Неизбывную и дикую, как сама природа. В горячечность и упоение. Где лишние - и мысли, и слова!
Она запомнила только, что в какой-то момент перестала бояться. Совсем. И тогда осталась лишь... радость. И блаженство. И желание эти чувства продлить!..
* * *
- Никуда я не пойду!.. Ты на мне места живого не оставил!
Виновато присев на краешек постели, Ноэл собрался было привлечь её к себе, но девушка зашипела, как разозленная кошка, отодвигаясь подальше к стенке, и опять согнулась бубликом, уперев подбородок в поднятые коленки.
Подумав, оборотень начал осторожно перебираться ближе. Она услышала. Повернула к нему полные слез глаза.
- Ты меня изнасиловал!.. Это мерзко!..
Припухшие губы затряслись горестно, уголки рта искривились. И ему стало, вдруг, так невыносимо больно, будто его проткнули разжаренным копьем. Насквозь. Под сердце.
- Дана, солнышко! Нет. Нет! Ну, как же ты можешь такое думать?! - Отбросив нерешительность, он моментально оказался подле. Подгреб её, невзирая на попытки отбиться. Усадил на колени, обнял накрепко. Принялся целовать мокрые от слез щеки, золотые завитки волос на макушке, тоненькую, склоненную шейку.
- Дана. Даночка. Девочка моя! Ну, прости дурака. Я не мог удержаться. Я с ума по тебе сходил!.. Ты, ведь, тоже меня хотела. Я знаю. Я чувствовал! И собирался с тобою поговорить. Начать с чего-то... объясниться. Но... вчера... когда увидел тебя... я не смог... не сумел!.. Это как водопад, как обвал случилось.... Я бы любого порвал в этот миг. Я бы этот корабль по винтикам разобрал, вздумай ты где-то в нем спрятаться.... Я... я не могу без тебя, Дана! Я не расстанусь с тобой. Ни за что!.. Может быть, тебе пока не понятно. Но я-то знаю. На сто процентов знаю.... Ты моя. Ты только моя. Ты моя женщина!..
- У меня... болит! - прохлюпала она тихонько, опуская голову еще ниже, пряча лицо.
- Где?!
- Жи-живот... - прозапиналась девушка. - В-внизу!
- Сильно?!
- Не очень. Но... то есть... я сказать хочу.... Это, как будто в первый раз.... Больнее даже!
Он облегченно заулыбался, погладил её по щеке.
- Вот ты о чем. Но это и был первый раз. - Чмокнул в нос, прошептал лукаво и хитро, - и, скажу по большому секрету, работка получилась не из легких. Поэтому такие последствия. Но для женщин нашего племени они обычны и естественны. Ты же не чувствовала боли в... м-м-м... момент соединения, верно?
Она кивнула, смятенно уставившись круглыми от волнения глазами. Попыталась возразить что-то. Оборотень перебил:
- Дана, послушай меня. Внимательно послушай. Мне важно то, что происходит с тобою сейчас. Мне важны наши отношения. И мне важно будущее. Наше, общее. И поэтому я прошу тебя не оборачиваться назад. Я прошу позабыть его и выбросить. Аля мне рассказывала, кем ты была. Но это все в прошлом. Оно существует лишь в твоей голове. А в реальности ты - женщина народа Тфинате. И твоя физическая сущность полностью обновлена. Понимаешь?
Увидев её растерянный кивок, продолжил, убеждая и настаивая:
- Твоя жизнь начата заново. По-настоящему, с чистого листа. И сегодня, если и не у тебя, то у твоего тела случилось первое... единение. Поэтому больно. - Он помолчал, подбирая правильные слова. Немного смущенно продолжил:
- Видишь ли, почти у всех представительниц разных племен, девственность подразумевает присутствие внутри некоторого... естественного барьера. Но только у наших девушек эта защита... как бы многократно усилена. Поэтому и мужчине, чтобы преодолеть её, надо как следует потрудиться. И женщине... потом... больно, да.
- Долго?
- Сутки. Двое.... Как повезет.... Ты не переживай, пока не поправишься, я тебя не трону!
