приближающихся со стороны, куда не доставал свет, но он не был уверен.
- Давай, малыш, - взмолилась она между одной из его пауз. Не спускай глаз с тех маленьких ублюдков, а я вытащу нас отсюда, ладно?
Он не мог ответить, мог только плести остальные видения, семья проводит вместе ночь, которая будет для них последней.
Хайди не переставая, тащила его подальше от голодных демонов, пока, наконец-то, тени не отступили, и они попали в другую пещеру. Эта была хорошо освещена.
Она положила его на землю так осторожно, как только могла, и он лежал, все еще говоря, не способный больше ни на что. Его сознание было поглощено его демоном, возникающими образами, но вскоре память выбрала более темный поворот, убийства, очевидно, неизбежны.
Амун не хотел следовать туда, не хотел, чтобы Хайди слышала их крики, мольбы о пощаде. Как-то, каким-то образом, ему удалось пробиться наружу и взглянуть на нее. Худшее было еще впереди, но она уже рассматривала его с ужасом. Ужасом, который раньше она не проявляла к нему.
- Нет.-
Она сглотнула, дрожа, протянула руку и сжала один из его клинков. Но когда она выпрямилась, не притронулась к нему.
- Я-я не могу, Амун. Я просто не могу.
Его глаза умоляли ее, память пыталась вытолкнуть его обратно, ускользнуть от него. Сейчас в любую секунду и крики, и мольбы готовы были вырваться из его рта.
- Я-я-я сожалею.- Что-то твердое вдруг врезалось ему в висок.
Но он все еще был в сознании, все еще говорил. – Еще.
Еще раз, еще дважды она ударила его рукоятью клинка.
- Так жаль.
Третий раз. Сильнее и сильнее.
Глава 20
Хайди мучительно долго стояла над бессознательным телом Амуна. Смотрела на него, оберегая его так, как он некогда оберегал ее. Его дыхание оставалось глубоким и ровным, а его затравленный взгляд становился спокойным и умиротворенным.
Он выглядел, как невинный маленький мальчик, размышляла она, с его темными закрученными ресницами, с его мягкими приоткрытыми губами. Только засохшая кровь на его виске разрушила эту иллюзию. Ну, это и его огромное тело воина. Такой великолепный мужчина, и что это, к чертям, капает на него?
Ее пристальный взгляд сосредоточился на красных брызгах, теперь испортивших его щеки. Кровь. Не его, и все же. Хмурясь, она обратила внимание на свою руку. Она поняла, что все еще сжимала нож, рассматривая его. Она бросила оружие, послышался звук удара металла о скалу, и посмотрела на руку. Там были многочисленные колотые раны.
Она нахмурилась сильнее, когда покачнулась из-за головокружения. Это не было привычным. Она чувствовала себя, хорошо пока не обнаружила свои повреждения. Но черт, она, должно быть, потеряла немало крови. Это имело смысл. Те пиранье подобные существа вгрызались в каждую ее конечность. И о Боже, помнит ли она боль. Как будто инъекции кислоты, проникающие до костей.
Если она пострадала, находясь под защитой Амуна, сколько же получил он абсолютно незащищенный?
И чем она ему отплатила? Вырубила его?
Амун знал это и боролся, чтобы уберечь ее. Ее благополучие всегда было для него на первом месте, независимо от ущерба для него. Он знал, что он говорил и что собирался сказать, и не хотел этим причинить ей вред.
До этого момента она действительно не осознавала, какое постоянно он нес бремя. Он, убежденный в нечистых помыслах и подлых поступках тех, кто окружал его, обращал эти мысли и тайны внутрь себя. Невольно, да, но вместо того чтобы выплеснуть этот яд наружу, он запер каждую каплю внутри себя. Чтобы никто не мог быть запятнан и заражен.
Какая же необходима сила воли для каждого такого деяния... Хайди знала, она бы сдалась за долго до этого.
- Что же мне с тобой делать, Амун?- пробормотала она. Она ненавидела то, каким образом он вредил себе, и то, что этот единственный способ очистить его от темноты имел такую высокую цену.
Для него, для тех, кого он любил.
Вздыхая, она схватила рюкзак и достала средства, необходимые для обработки и перевязки его ран, потом ее.
Потом она съела сэндвич с индейкой, яблоко и опустошила бутылку воды. Прошло еще несколько часов, но Амун так и не проснулся
Беспокойство тревожило ее, и она мерила шагами просторную пещеру.
Вскоре ее посетило ощущение дежа вю. Внутреннее пространство выглядело в точности так же, как когда один из ангелов Захариил доставил их той первой ночью: скалистые стены, покрытые брызгами крови, останки в каждом углу.
Ну, это же был Ад. Возможно, каждая пещера похожа на эту.
Пока она вышагивала, сердце щемило и ее переполняло чувствами, вся неприязнь и сомнения к Амуну исчезли. Он дал ей то, на что никто другой не был бы способен. Прошлое, чтобы лелеять. Жить и наслаждаться настоящим. Предвкушение грядущего.
Он так же хотел ее. Она знала, что да. Когда он поместил тот образ в ее мысли, она напротив него, на коленях, он с приспущенными штанами до щиколоток и его руки в ее волосах, ее рот, поглощающий каждый дюйм его огромного члена, ее руки, теребящие его яички, она почти растаяла. Она почувствовала исходящую от него нужду, дикий голод... первобытное наслаждение.
Она так же поняла все причины, по которым он сопротивлялся ей так упорно.
Чувство вины, страха и угрызения совести. Вина за то, что стал случайным участником ее первой смерти, она уже знала это.
Страх, что он причинит ей боль снова - вот это было сюрпризом.
И угрызения совести за то, что подвел, хотя это было для ее же блага. Это не повторится.
Он не хотел, чтобы она жалела о том, что было между ними.
Он не хотел, чтобы она возненавидела его потом. Но он будет учиться. И она не станет, не сможет ненавидеть его. Ни по какой причине.
Наверняка есть способ доказать, как он ошибался.
Единственная возможность причинить ей боль - это отказаться от нее.
Она никогда не пожалеет о том, что была с ним.
Изумленная, она остановилась. Она поняла, это была правда. Она никогда не пожалеет о том, что
