вызовет Колдуна, будем действовать сами. Что касается рычага воздействия — мы подобрали актрису, похожую на его мать, загримировали, она будет произносить текст, компьютерщики озвучат, имитировав голос его матери. Ему будет запрещено с ней общаться вживую, так что через экран он вряд ли заметит подмену. И остаются еще родственники — тетка, троюродные братья. Тоже рычаг. Ну и мы вживим ему контрольное устройство с элементами подрыва — так что никуда не денется. Заверяю вас, товарищ генерал, ситуация под контролем, все будет развиваться нормально.
— Ладно, — голос начальника явно потеплел, — вижу, вы постарались исправить ошибку. Докладывайте мне о всех его действиях. Этот человек уникален. Мы еще не встречали таких уникумов, не использовать его в нашем деле будет большой ошибкой. Свободны, майор!
Лежа в постели и слушая тихое дыхание девушки, я смотрел в потолок и думал: вот я и остался один. Отец, мать — ну почему они так рано покинули меня? Почему так несправедлива жизнь?
Вспомнилось детство, руки матери, пахнущие яблоками, сильные руки отца, подбрасывающие меня к потолку… Непроизвольно у меня капнула слеза и упала на голое плечо девушки.
Она вздрогнула, открыла глаза и спросонок хриплым голосом сказала:
— Ты чего все не спишь? Что с тобой, чего ты распереживался? Все сделаем, скатаемся к твоим колдунам, все будет нормуль! Иди сюда, ко мне! — Чуткой женской душой Заря почувствовала, что мне очень плохо, и решительно ринулась в бой против моей депрессии самым доступным для женщины способом — она целовала мои мокрые глаза, губы, ласкала мое тело, и в конце концов свершилось то, что и должно было свершиться…
Как ни странно, после секса мне и правда стало легче, и я заснул, поглаживая гладкое бедро разметавшейся во сне девушки.
«Утро вечера мудренее, — было последней моей мыслью. — Теперь у меня развязаны руки! Посмотрим, уроды, кто умнее!»
Глава 6
Утром я долго не хотел вставать и только слушал, как шлепают босые ноги Зари, шумит вода в душе, потом она, не одеваясь, прошла из душа в комнату, отодвинула тяжелую портьерную ткань с окна и негромко сказала:
— Хватит валяться! Время уже десять часов, так и весь ум проспишь!
— Не просплю, — ворчливо ответил я, — нету у меня его, ума-то! Если бы был, совсем все по-другому было бы…
— Все мы так говорим, когда поезд уже ушел, — грустно улыбнулась Лена и села в кресло, закинув одну ногу на подлокотник. — Давай собираться, посмотрим, что нам приготовили наши добрые и щедрые кураторы, да не пронесет их черный понос! Шутка, слухачи хреновы!
Мы рассмеялись, и я, вскочив с кровати, направился в душ.
Стоя под струей горячей воды, я думал о произошедшем и все больше утверждался в мысли, что ситуацию надо переламывать, — хватит уже быть рабом этих подонков, пора брать свою жизнь назад. Только как это сделать? С бомбой в спине… ну будем рассуждать, сказал себе я. Мне заявлено, что бомба неизвлекаемая. Допустим. Почему неизвлекаемая? Потому что, уверен, они услышат, как ее будут извлекать, и тут же могут подорвать. Значит, я должен оказаться в таком месте, где они меня услышать не смогут. Где такое место? Пока не знаю. Суть еще в чем — при этом они должны быть уверены, что я оказался в недоступном для них месте по случайному стечению обстоятельств, а то ведь и рвануть могут или прислать наших «товарищей». То есть — только я нырну в какой-нибудь бункер, где врач мне начнет вытаскивать эту штуку, как они туда Теней зашлют, и нам всем мало не покажется…
Против двух-трех я со своими колдовскими способностями еще устою, а вот если пятеро-шестеро Теней — это труба, порвут как грелку. Потеряют, конечно, штуки три своих, но порвут. Ну так что делать-то? А ничего! Плыть по течению и ждать, когда на горизонте появится бревно, за которое можно уцепиться и выплыть… пока что несет меня, кружит, как щепку в мутном потоке. Барахтаюсь, пытаюсь выбраться, но все никак… Ладно, подумаем позже.
Выйдя из душа, растерся большим махровым полотенцем, оделся и уже чистый, освеженный подумал: «Все-таки не так все плохо? Сейчас они могут меня сдерживать только бомбой, а если ее не будет? А если ее не будет — им каюк!» Я с наслаждением представил, как сворачиваю башку этому профессору, убиваю куратора, и мне просто захорошело… Как я их ненавидел! Почему? А кто будет любить рабовладельцев? Кто будет любить палача и экзекутора?
— Готов?
Заря уже была одета, элегантна, пахла шампунем и свежестью — кто бы мог узнать в этой элегантной, уверенной девушке замарашку из заводского района, с расчесами от комаров и чесоточных клещей? Но я видел в картинках, кем она была пятнадцать лет назад, и не переставал удивляться, что может сделать с человеком жизнь — кого-то она вытаскивает из грязи, а кого-то втаптывает в нее, как выброшенный окурок.
— Хороша! Как ты хорошая, женушка моя! — усмехнулся я. — Я тебя прямо-таки ревную! Смотри, не заглядывайся на мужиков, а то придется тебя побить по русскому обычаю!
— Тьфу на тебя и на такие русские обычаи! — хихикнула Заря. — Натягивай трусы, штаны, и пошли смотреть, какую там колымагу нам подсунули наши добрые хозяева. Я прочитала в документах, что это «мерседес» какого-то там заполошного, мохнатого года — с помойки его, что ли, подобрали. Не могли уж новый дать, крохоборы.
— Новый привлекает внимание, нам ни к чему лишнее внимание, может, поэтому? Посмотрим…
— А чего там смотреть? — сердилась Заря. — Глянь — G500 1995 года выпуска! Крохоборы, мать йиху в гроб ети, как говорил мой сосед дядя Вася!
— Да черт с ним, лишь бы ехал, — отмахнулся я, — все не пешком. Все, я готов! Ключи взяла?
— Взяла. Пошли.
Мы спустились по лестнице и спросили у администратора, где тут стоянка гостиницы. Через боковую дверь мы вышли в темный обшарпанный дворик, заставленный мусорными баками и немногочисленными автомобилями гостей и персонала.
Мы осмотрели стоянку и слегка опешили, а я ехидно подколол Зарю:
— Ну что, как тебе наши крохоборы? Я такой зверюги еще ни разу не видал!
— Ладно, — хмыкнула девушка, — реабилитирую их на время. Посмотрим еще, как ехать будет эта телега. Это ты там говорил, что они не хотят привлекать к нам внимания?
«Телега» выглядела монументально, даже как-то угрожающе: из обычного четырехдверного «Гелендвагена» 1995 года сделали потрясающего офроудного зверя: громадные, широченные офроудные шины со зверским рисунком обували его колеса, впереди и сзади торчало по мощной лебедке с намотанным на них тросом, цвет машины был каким-то неопределенным — то ли серо-голубым, то ли присутствовал какой-то фиолетовый оттенок, но с первого взгляда нельзя было сказать, какого цвета машина. В паспорте — темно-серый.
Заря щелкнула дистанционным управлением противоугонки, и вот мы уже сидим в кожаных креслах.
Как всегда в дорогих машинах, тут пахло кожей и чем-то неуловимым. Подумалось — вот он какой, запах денег! Это тебе не в маршрутке, где воняло только грязными носками, мазутом и «выхлопом» пассажиров.
На панели перед пассажиром стоял специальный подиум-крепление — видимо, для ноутбука, а на заднем сиденье, благо стекла были наглухо тонированными, лежал здоровенный пакет — полагаю, обещанные оружие, снаряжение и все, что нам может понадобиться на задании.
Разобрав пакет, мы распределили все по своим местам, раскидав мелочи по многочисленным хранилищам в машине.
Из оружия нам выдали бесшумные пистолеты ПСС и обычные «макаровы», старое доброе ментовское оружие. В специальном наборе имелись духовые трубочки для стрельбы отравленными стрелами, капсулы с
