Паолини (Паолини 2002, 287) утверждает, что статья была написана в Париже в течение 1905–1907 годов и планировалась к публикации во втором из задуманных, но не вышедших сборников Мережковских. Так как Гиппиус упоминает в статье литературные события 1907 года (восприятие ее стихотворения «Боль»), статья вряд ли написана в 1905–1906 годах.
В начале 20-х годов Гиппиус вернется к гендерной проблематике. Выходят эссе «О любви» (1925), «О женах» (1925) и «Арифметика любви» (1931). В статье «О любви» она вернется к идеям Вейнингера, которые оказываются для нее более важными, чем концепция андрогинности В. Соловьева. Эта же тема встречается затем в рукописи «Женщины и женское» (ср.: Гиппиус 1971, Янгиров 2007).
195
Для рассмотрения я выбрала стихотворения «Женское», «Она», «Она», «Женскость» и «Вечноженственное».
196
Если тенденция отождествления женщины с телом и сексуальностью не была бы настолько сильной не только в символистском дискурсе, но также и в исследовательской литературе, исследователи, вместо спекуляций на тему сексуальности авторов-женщин, обратились бы к самим текстам. Такой подход позволил бы исследователям Гиппиус заметить, что статья «Зверебог» отвечает на те вопросы, которые они пытаются решать, анализируя воспоминания о внешности, психологии и физиологии Гиппиус.
197
Уже М. Янчевская (Янчевская 1909) и С. Заречная (Заречная 1913) обращают внимание на значение идей Вейнингера для Гиппиус. Эти представительницы женского движения, исходя из глубоко эсеенциалистских позиций, воспринимают Гиппиус как мизогина, врага эмансипаторского движения.
198
В 11-м номере журнала «Образование» того же 1908 года вышла рецензия С. Поварина на «Пол и характер».
199
Утверждение К. Келли (Kelly 1994, 172) о влиянии Вейнингера именно на маскулинный характер постсимволистской литературы (имеется в виду акмеизм и футуризм) может быть правильным, но теория Вейнингера во многом согласуется именно с символистскими взглядами на пол и гендер.
200
Андрогинности Гиппиус посвящена кандидатская диссертация М. В. Чистовой «Концепт андрогина в жизнетворчестве З. Н. Гиппиус» (Кострома, 2004).
201
В качестве примера влияния Вейнингера на русскую культуру, помимо символизма, можно назвать книгу Н. Я. Абрамовича «Женщина в мире мужской культуры» (1913). Автор этой книги приходит к следующему выводу: «В интеллектуальной жизни мира участие женщины — ничтожно. Творческое идейное движение совершается вне ее. Этот итог бесстрашен, точен и выявлен самой жизнью» (Абрамович 1913, 113).
202
Нельзя согласиться с мнением Е. Берштейна (Берштейн 2004, 69), что у Зинаиды Гиппиус книга Вейнингера вызвала бы «наибольший энтузиазм» и что Гиппиус должна была выразить «солидарность с вейнингеровской теорией бисексуальности».
203
По замечанию Паолини (Паолини 2002, 289), все наиболее значимые эссе религиозно-философского характера Гиппиус подписаны «Зинаида Гиппиус». Те статьи, которые Паолини относит к «наиболее значимым», посвящены гендерной тематике.
204
Отрицательное отношение Гиппиус к женщинам, помимо высказываний в «Зверебоге», можно обнаружить в отдельных дневниковых записях. Например, в дневнике «Contes d’amour» она пишет: «Как женщины мясисты! И насколько они грубее мужчин! Говорю о большинстве, конечно. И не думаю о себе, искренно» (Гиппиус 1999-б, т. 1, 62).
В часто цитируемом дневниковом отрывке 1933 года Гиппиус включает себя в группу «мужчин»: «Я не могу по совести сказать, чтобы у меня было бы какое-нибудь предубеждение против „женщин“; как ни странно, но самое первое мое чувство ко всякому новому лицу — как к человеку; (…) но главное: мне с женщинами было
Свое плохое знание женщин и женских дел Гиппиус повторяет в статье «Женщины и женское» (Гиппиус 1971, 167). Так как известны случаи близкой дружбы Гиппиус со многими женщинами (З. Венгеровой, П. Соловьевой и Гретой Герелл — Greta Gerell), ее слова либо к ним не относятся (а относятся к некой «обыкновенной» женщине), либо предназначались для создания впечатления
