Я туда бы вернулся, за сон ото сна отбежав,в мою бедную юность с мечтой о крушеньи держав,в день сочащийся ложью и упрямой моей правотой,я прошёл бы где плоше, коктебельской слоёной водой.Над лагуной луна там светила как знак волшебства,выплывала со дна Мандельштама в луне голова,поднимались ресницы, не моргая смотрели глаза,как в вселенской темнице зарниц начиналась буза.Шевелившихся губ его слышу я шёпот в ночи,до свеченья зазубренный, так в колодце играют лучи,рассыпаются радугой на звенящем ведре через край,по усам виноградарей, на руках в черпаках просверкав.Вижу небо живое, под небом живая вода,вот моё нажитое, через жизнь возвращаться сюда,по дороге разбитой, в полнолунье, не чувствуя ног,невесомым транзитом лететь как сентябрьский листок.
* * *
Вот торчит из горшка горе луковое,значит — март и весна календарная,то-то вздыбилась улица гулкая,облаками окна задаривая.А и плывут эти гуси да лебедииз какой-нибудь там Японии,а может из килиманджарского племени,их облапавшего ладонями.Может даже из под города Мурома,из сельца, от крыльца богатырского,где помещички-троекуровыскверной водкой пьяниц затыркали.А охота ведь добру молодцупо весне-красне разгулятися,дать торца кому-нибудь квёлому,аль с крутейшим каким взять подратися.Вот весна за окном, я — не выпимши,и признаться, вобще мне не хочется,а охота на улицу выбежать,где девицы с глазами порочными,где в проточную лужу корабликизапускают мальчишки, как зябликизапускают весеннюю песенку,вроде этой, к концовке без плесени.
Благовещение
Беременная щупает живот,в котором мальчик маленький живёт.И думает внутри большого тела,под сердца стук, дыханья шум:«Зачем из рук Творца душа влетела в меня?мой девственный смущает ум».Как он прекрасно от всего укрылся!Его любовь питает и творит,и плавники переплавляет в крылья,и крыльев нет — на пальчиках летит.Откуда эти красные ладошки,которые он к рёбрышкам прижал?Весь этот мир простой, зачем так сложен?А он ещё другого не узнал.Его хранит пока для жизни сфера,
